Туманы Авелина. Колыбель Ньютона (СИ)

— Джиллиан меня убьёт, если я задержусь ещё на пять минут, но её наверняка позабавит, когда я расскажу, какие серьёзные люди заинтересовались её Ларри.

— «Её» Ларри?

— Они как раз в Авелине и влюбились друг в друга. Жалко, разбежались потом — Джилли не любит об этом говорить, но, кажется, он просто измучил её ревностью.

Лаккара нахмурился.

— Погоди... Ты только что сказала «девочка-подросток»?

— Ей было лет пятнадцать тогда...

С тихим стоном Альберт откинулся на спинку дивана и рассмеялся.

— Ему — лет двадцать пять. Наемник — «очень добрый». Взрослый мужик, соблазнивший несовершеннолетнюю девочку, — «обаятельный». Н-да-а... Как ты думаешь, почему существуют определённые законы? — Не дожидаясь ответа, Альберт проговорил, глядя на Мику в упор: — Иногда, в том числе — чтобы защитить тех, кто в силу собственного развития, возраста, положения не может защититься сам.

Мика попыталась запротестовать, но он пресёк возражения жестом. Всё, надоело, устал!

— Изнасилование по статутному праву, Мика, — так это называется. Не «любовь», не «обаятельный и добрый», не «её Ларри», — Лаккара видел, что она побледнела и закусила губу, но всё равно повторил с нажимом: — Изнасилование по статутному праву.

А ведь так хотелось, чтобы его однажды поняли. Видимо, не в этот раз...

Глава 20

После беспорядков Уэллингтон закрыли для демонстрантов. По распоряжению мэрии им разрешили проводить пикеты в парке возле Голубиного Озера. Место, конечно, хорошее. Популярное — начиная с середины апреля. Когда снег сойдёт, и на газонах распустятся тюльпаны, сюда на ланч будут приходить офисные работники из соседнего комплекса по геологическим разработкам, старички, семейные пары. Но это — весной. А в январе здесь просто красота. Безлюдно. Засыпано снегом. Морозы уже кусаются — самое место для правдоискателей. В сугробы, в ели, с глаз долой, подальше от людных улиц. Не было нужды открывать охоту на Лаккару, оказалось достаточно лишить его работы, а назойливых демонстрантов – отправить мёрзнуть у озера. Через несколько дней от них остались только самые упрямые, но и эти долго не продержатся.

У Альберта не было никаких шансов найти другую работу. Всё. Теперь ему придётся упаковать чемоданы и вернуться в Аппайи. Вернуться с чётким пониманием, что он ничего не добился, что погибли люди, и что его репутация на Севере разрушена. Собственно, почему только на Севере? Его уволили. Выставили. Не вызвали в офис на разговор, не удосужились объяснить причину — Барроса просто сообщил о своём решении по телефону и добавил, что личные вещи передаст через Сюзан. О рекомендациях, понятно, и речи не шло. Что Лаккара будет отвечать при приёме на новую работу? Что его вышвырнули на улицу таким манером, каким расстаются с надоевшей любовницей? Значит, и дома он будет выглядеть не тем кандидатом, которого сразу (через полгода, через пару лет) работодатели засыплют предложениями.

Это Лео надо было устранить физически. Лишись он работы, хваткий журналист осел бы в интернет-блогах, мелькал бы на независимых каналах, а главное — не потерял бы ни связей, ни влияния. В случае Лаккары всё оказалось куда проще. Чужак во враждебной среде. Его достаточно было чуть толкнуть в сторону, заставить совершить ошибку... Всё сошлось. Теперь он покорно сходит с дистанции.

Погрузившись в невесёлые размышления, при заезде на парковку в даунтауне Альберт провёл машину чуть ближе к бетонной перегородке, чем следовало. Раздался скрежет. Лаккара ударил по тормозам и перевёл селектор коробки передач в режим парковки. Вот чего ему ещё не хватало для полного счастья, так это широкой царапины от бампера до бампера на автомобиле, за который он только что выплатил заём. Из бетона выпирал здоровенный ржавый болт — ну и на черта он там? И самое обидное, парковка принадлежала муниципалитету, а судиться с городскими властями за царапину на машине — себе дороже будет. Альберт хорошо знал, как работали в таких случаях нанятые на бюджетные деньги адвокаты — его просто утопят в бумажной волоките. В таких делах часто проигрывают не те, кто виноват, а у кого быстрее закончились деньги на судебные расходы. Безработный Лаккара подозревал, что дешевле будет оплатить ремонт самому, чем связываться с муниципалитетом.... Ох, и любят же они все его сейчас! Сто двадцать душ на его совести...

Последнюю мысль он быстро отогнал.

Лаккара припарковал машину на открытой площадке и вытащил из внутреннего кармана пальто конверт с адресом. Файэрс-стрит, 240 — он знал это здание. Сама Файерс-стрит была исключительно пешеходной улицей; она пролегала параллельно Уэллингтону, и многие политики с удовольствием снимали там квартиры. Удобно: перешёл дорогу — и ты уже на работе. Когда-то по Файэрс бегали троллейбусы, но когда на этой улице появились первые фешенебельные магазины и рестораны, было решено закрыть её для дорожного движения. Всё — для развития бизнеса.