Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока

Так вот, Мустафа в первый раз пришел ко мне в номер, а я даже не сомневалась — пускать мне его или не пускать. Я широко распахнула дверь и посмотрела на Мустафу глазами женщины, которая ждет неземной страсти. Когда Мустафа встал напротив меня, я заметно выпятила грудь и как-то по-детски сказала ему о том, что он мне сразу понравился, с того самого момента, как я в первый раз очутилась в этом отеле. Я так нервничала, словно именно здесь, в этом номере, сейчас решается вся моя судьба. Та ночь была полна незабываемой романтики, совсем как в кино и в книгах. Я смотрела на Мустафу и думала о том, что я никогда в жизни не спала с турецким мужчиной. Мне казалось, что у турок там все устроено совсем не так, как у наших российских мужчин. Видя мою робость, Мустафа сделал первый шаг: сказал, что я 106 ему тоже очень сильно понравилась, что он сразу выделил меня среди всех туристок и по ночам представлял, когда же наконец мы займемся любовью. Он подошел поближе и поцеловал меня в губы. Это был настолько долгий и страстный поцелуй, что мне показалось, будто он длился целую вечность. А когда Мустафа одним движением повалил меня на кровать, я пришла в восторг от того, что вызываю у него такую сильную страсть. Мужчины, с которыми я была до Мустафы, были довольно пассивны, и мне всегда приходилось брать инициативу в свои руки. В этот же раз все было совсем по-другому. Я была скованна, во мне сидел страх. Что-то не давало мне расслабиться и постоянно напоминало о том, что этот мужчина — турок. А затем Мустафа покрыл мое тело поцелуями, и я вся просто горела от возбуждения. Это был запредельный секс, после которого я лежала жутко уставшая и наслаждалась тем, как Мустафа массирует мне ступни. В ту ночь я испытала те наслаждения, которые были мне неведомы до сих пор. Словно я раньше спала, и вместе со мной спала моя чувственность, но появился страстный мужчина и, разбудив спящую красавицу, наглядно продемонстрировал ей, сколько же она потеряла и скольких ощущений она попросту не знала. Мустафа говорил мне такие ласковые и желанные слова, которые я всю жизнь мечтала услышать. В порыве страсти он называл меня то маленькой хулиганкой, то ярким, согревающим душу лучиком, то радужным праздником, но когда он назвал меня своей будущей женой, я вздрогнула и почувствовала сильное волнение. Мне никто и никогда в жизни не говорил такого в первую ночь. От наших русских мужчин не дождешься подобных слов даже после года знакомства, а тут — в первую ночь… Все, что говорил и делал Мустафа, доставляло мне поистине райское наслаждение. После этой ночи я поняла довольно странную вещь: я готова удовлетворять желания Мустафы в любое время дня и ночи. А еще я поняла, что я уже не могу без него жить.

Поцеловав трубку, я, назло всем своим неприятностям, улыбнулась и вполне уверенно произнесла:

— Мустафа, звони врачу и говори, чтобы маму готовили к операции. Я скоро приеду.

— Наташа, неужели ты достала эти деньги?

— Еще нет, но я достану их в самое ближайшее время.

— У тебя замечательная русская душа! Ты — настоящая женщина, и я очень сильно тебя люблю. Когда ты вылетаешь?

— В самое ближайшее время. Я позвоню. Утром следующего дня я позвонила Татьяне и сказала ей о том, что я уезжаю в Турцию.

— Так быстро? — поразилась Татьяна. — Ты же только что из нее прилетела.

— Танечка, у моего любимого мама умирает. Я должна ей помочь.

— А ты уверена, что твой турецкий мачо тебя не разводит на деньги?

— Уверена. Пойми, такими вещами не шутят. Я повезу Мустафе пятнадцать тысяч долларов.

— Бог мой, неужели операция может столько стоить? — не веря своим ушам, спросила меня Татьяна.

— Смотря какая операция. Говорят, некоторые операции стоят еще больше. У меня знакомая летала в Турцию и сломала себе руку. В общем, ей там в больнице, в Кемере, обыкновенный гипс за сто семьдесят долларов наложили. Ты только вдумайся в эту сумму. Это же грабеж! А ты спрашиваешь, почему операция такая дорогая. А что там есть-то дешевое? Везде три шкуры дерут.

— Господи, Наталья, а где же ты такие деньги взяла?

— Продала бабушкин дом в деревне, — соврала я, не моргнув глазом.

— И родители тебе разрешили?

— Конечно разрешили, а куда они денутся?

— Наташа, какие же у тебя родители понятливые. Они ничего не имеют против того, что ты встречаешься с турком?

— Да я с ним уже не только встречаюсь. Я к нему сейчас надолго еду. Мы решили расписаться до того, как он закончит свой университет. В общем, Татьяна, я еду для того, чтобы замуж выйти. Как только его матери станет немного легче, мы сразу сыграем свадьбу.

— Ничего себе! И ты молчала! Поздравляю!

— Подожди, поздравлять еще рано.

— Наташа, я с тобой полечу. Мне мой Халил по пять сообщений в день шлет. Пишет, как любит, как тоскует и как медленно угасает, словно свеча.

— Но ведь ты же только прилетела?

— А ты сама тоже только прилетела.

— Я завтра утром в туристическую фирму еду. Заказываю путевку на самое ближайшее число в наш отель.

— Вместе поедем, — сказала Татьяна.

Ранним утром я достала бумажку с Ольгиным номером телефона и почувствовала, как мои руки задрожали.