Турнир

— Сира Блау, — наконец обратился ко мне распорядитель, — продолжить поединок — это ваше право, но ваш уровень… практически в два раза… у вас третий… у сира Хейли закатный пятый…

— Шестой, — протянул лениво Анастас, уже полностью взяв себя в руки. Значит, за лето он сделал ошеломительный прорыв, интересно сколько эликсиров и таблеток клан на это потратил?

Распорядитель покосился на него с едва заметной завистью, и с ожиданием — на меня.

Чистое безумие, разница в силе в два раза. Но кто сказал, что я буду играть честно?

Приписку архивариуса я помнила четко — только круг силы, только его нельзя оспорить.

— И да не вызовет больший круг меньший, но допустимо обратное, — процитировала я, — если оскорбление нанесенное непереносимо. Я просто не могу это перенести, — добавила я вполголоса специально для Анастаса. — Как подумаю, сразу тошнота подступает к горлу, — на щеках Хейли вспыхнули два ярко алых пятна, но он не повелся.

Наконец Хейли выдохнул, ещё больше расправив и так идеально прямую спину.

— Я готов принести извинения, — наконец произнес он. — И когда леди будет удовлетворена, — продолжил он с угрозой…

— Прекрасный вариант. Цивилизованный способ разрешения конфиктов, — встрял толстяк.

— Леди Блау…

Псаковы Хейли явно подкованы в праве лучше меня. Соглашаться он не собирался, и кто осудит? Все идеально — сира слабее почти в два раза, это скорее великодушие и демонстрация чести, хорошего воспитания, отклонить вызов эмоциональной, слабой… и явно очень глупой женщины, которая додумалась требовать поединка при такой разнице в силе. Общество будет рукоплескать снисходительности Анастаса.

Это единственный способ сейчас потянуть время — ограничить встречным вызовом. Если Хейли в прошлом не делали предложения, значит кровная месть — это только предлог.

Изменилось только одно — проснулся темный источник, и я исполнила зов. Светлой, я им была не нужна. Значит что? Ищи, кому выгодно. Условия для поединка я для себя сформулировала заранее и очень четко. Мой вызов — мои правила, я больше не собиралась напрягать мозги, когда Хейли выдумают что-то ещё. Я не сильна на их поле, поэтому нужно перевести игру на своё.

Что я должна сделать? Как оскорбить так, чтобы он точно принял мой вызов?

В ложе тиров Кантор стоял прямо у перил, ожидая развязки. Удивленные судьи молчали, и только невозмутимый Таджо прикрыл глаза ресницами, сигнализируя мне — уже пора, время.

Вместо ответа распорядителю, я шагнула вперед и вмазала Хейли по щеке, наотмашь, со всей силы, так, что кольцы оставили четкие отпечатки на белоснежной коже, а потом двинула локтем в центр солнечного сплетения, самое болезненное место, там, где сходились меридианы источника, и от души добавила между ног, жалея, что я в мягких сапожках.

Анастас взвыл и сложился пополам. А я благословляла правила — женщин в нашем обществе на публике не бьют. Особенно чужих женщин.

— Ваше предложение — оскорбительно, — повторила я. — Поэтому, я требую удовлетворения.

Сир Анастас Хейли я, сира Вайю Юстиния Блау вызываю вас на круг силы. И пусть сила рассудит нас. — Новая темная вспышка подтверждает мои слова. — Мой свидетель — сир Кантор Тир, — я подняла голову и посмотрела на тировскую ложу. Кантор вскинул вверх руку, подтверждая мои слова, и кивнул, начав спускаться вниз, к сцене. — Условия мы согласны обсудить позже, в присутствии представителей.

Хейли прищурился, мазнул взглядом по Фей, и с большим трудом выпрямился. Вспыхнул весь, от кончиков ушей до шеи, залившись гневным румянцем. Отпечаток ладони белел на щеке. Он стиснул зубы так, что казалось, сейчас послышится хруст. На этот раз он поклонился, явно делая над собой огромные усилия.

— Я готов принести извинения, — снова произнес он четко.

Я уже открыла рот, чтобы продолжить, как в голове закружилось, в глазах потемнело, и меня накрыло волной чужих эмоций и образов. Как всегда вовремя сработал родовой дар — моя хваленая эмпатия.

Марша была спокойна, точнее это было спокойствие обреченности, когда уже ничего нельзя изменить. Фей нервничала, но старалась взять себя в руки, излучая в мою сторону волну тепла и искреннего беспокойства. Немного удивленный Анастас — ждал, затаившись, как сидят в засаде, точно зная, что силки расставлены и добыча точно никуда не денется.

А со стороны судей и трибун… эмоции хлынули волной, захлестывая полностью.

Эмоции были слишком яркими, слишком нарочитыми, слишком… пиковыми. По периметру поля я поймала слабые отголоски нарушения ментального фона — ровно пять точек.

Псаков Таджо! Он притащил с собой звезду дознавателей!

Ну, конечно, он прибыл не один. Идиотское объяснение про повторный допрос, и присутствие в качестве судьи на школьном Турнире не могли быть причиной. Пять точек — пять менталистов — боевая звезда. Они ловят здесь кого-то, и ловят на живца, и Таджо опять использует меня в качестве фокуса.

Псаков Таджо! Каждый раз, когда я думаю, что обошла его, он всегда оказывается на ступеньку выше меня.