Турнир

Меня вывернуло на пол, спазмы были сухими — я почти ничего не ела за ужином, но желчь поступала к горлу, и я пыталась дышать, но не могла… пыталась представить… но не могла… я вообще ничего не могла, как просто сидеть на ледяном полу, обнимая ножку стола. Если это ответы — я не хочу их знать. За знания нужно платить. Некоторые ответы лучше не знать. Просто не знать, иначе жить с таким грузом невозможно. Я не представляю, как с этим живет дядя. Столько лет… один…

— Аксель не знает…, — наконец хрипло произнесла я после долгого молчания.

— Как я должен был сказать ему. Вайю? Когда тебе было десять, ты убил своего отца.

Аксель? И приказал отрезать ему голову… потому что твой отец стал тварью? Я оставил это, как напоминание, — дядя мягко и очень нежно крутнул прозрачный куб с когтем внутри, — о том, что сделали Хейли. О том, что сделали Хейли — Блау. Тогда Рели взяла с меня клятву Силой, что я никогда не буду учить ее дочь Зову…

Это объясняет многое. Клятва сама наказывает нарушившего ее — лишая силы, иногда частично, иногда полностью. Дядя не мог рисковать.

— Мне пришлось… сделать выбор, — дядя потянулся ко мне и вытащил одну из моих шпилек из пучка волос, потрогав острый край кончиком пальца. — И ты — уже знала, — дядя не спрашивал, он утверждал. — Претору Марию не повезло, — продолжил дядя, — именно по этой причине. Потому что ты — уже знала. Кто-убил-трибуна-Блау. Я много раз пересматривал записи из лабиринта. Откуда? — дядя вздохнул и бросил шпильку на стол.

— Догадывалась. Мама, — шепотом ответила я, не в силах оторвать взгляд от печати отца, которая висела перед моими глазами. — Часть её дневника, второй скат, восточная крыша.

— Когда поместье разрушилось, я случайно наткнулась на уцелевшие части старого блокнота под завалами.

— Рели, — дядя прикрыл глаза. — Она всегда любила проводить время на крыше, глядя на хребет Лирнейских, — именно в той стороне лежали родовые земли Хэсау.

— Мама не писала в дневнике прямо, но…, — между строк было понятно, что единственный, кого она считает виновным в смерти отца — это его брат, Кастус Блау. И ни единого слова про Акселя.

— Она всегда обвиняла меня в смерти Юста, считала, что был другой вариант, можно было найти другой выход… но его не было. Вайю, — дядя стукнул кулаком по столу. — Тогда выхода не было… Юстиний не просто стал думать, как они, — дядя постучал кончиками пальцев по виску, — он стал тварью. — Дядя крутнул куб к себе, чтобы лучше видеть родовую печать. — Мой брат просто стал тварью, — монотонно произнес он.

— Как это возможно? — шепотом произнесла я.

— Только твари могут управлять тварями, — дядя пожал плечами. — Это фраза имеет прямое значение, — он кивнул на стеллажи справа.

— Породнившиеся, — произнесла я. — Это слово тоже имеет прямое значение?

— Это — плата за силу. Редкая, но плата, — дядя снова замолчал.

— Вы знали? Предполагали, что отец…?

— Нет, — категорично ответил дядя. — Если бы мы знали, — почти простонал он. — Хоакин тогда чудом остался жив, он не пошел в шахту со всеми, потому что его отозвал Глава, он тогда был очень расстроен, — дядя вздохнул, — кто мог знать, что приказ Главы сохранит Хоакину жизнь? Бер, Хок и Люциан нарушили приказ Главы, и пересекли Хребет, чтобы помочь Рели, а потом их закрыли на землях Хэсау на три года…

— … и мама умерла…

— И Рели через год умерла, без них, — эхом откликнулся дядя. — Софи… Софи ненадолго пережила Юстиния… слишком сильные повреждения, целители не справились. Я восстанавливался почти год, — дядя пошевелил пальцами правой руки, проверяя подвижность. — Акселя пришлось забрать из школы… он год учился дома… Все было очень плохо, Вайю, — тихо закончил дядя. — Я стал Наследником и оказался совершенно не готов к этой роли, Софи не стало, но у меня были вы и Рели… Хейли подали прошение Императору на кровную месть, которое отклонили…

— Если бы отец не пошел в шахты, ничего бы не было?

— Я много раз за эти годы задавал себе этот вопрос, Вайю. Просматривал запись из сада… разные ракурсы, разные свидетели…, — он кивнул на куб, — это не всё, — дядя помедлил, подбирая слова, — у Юстиния в саду… не было другой руки, левой руки не было, Вайю. Они отрубили её.

Я моргнула, не понимая.

— Они отрубили ему руку, Вайю, — лихорадочно продолжил дядя. — Хейли. Ты не знаешь, но нанести именно такие повреждения… такой… твари… очень сложно, практически не возможно, у них единственное уязвимое место, куда бьют, а срез был свежим. Но все встает на свои места, если это было сделано до…

— Если это просто зачистка, просто уровень, зачем…?

— Зачем лишать его возможности выполнить плетения? Юст был боевиком, трибуном… его не удержали бы, если только не лишить его возможности применять силу…

— Зачем? — эхом повторила я.

— Это и есть тот вопрос, на который я хочу получить ответ. Вайю, — дядя прислонился спиной к креслу. — Чего Хейли хотели добиться на самом деле. Если Юст не мог защищаться, единственное, что ему оставалось — это использовать Глас, и он позвал. Вайю… и видимо вложил в Призыв слишком много…