Турнир

— Это не такая охота Нэнс, — я погладила темную храбрую маленькую птичку на фоне ослепительно белой молнии, — они готовы умереть, вот почему выигрывают. Опасность везде — молнии с неба, корши, ливень, но те, кто прячутся, умирают во время грозы Нэнс.

Единственный способ выжить — это лететь прямо навстречу шторму… — закончила я тихо. — Повесим вот сюда, — я примерилась — место между зеркалом и дверью подходило идеально — самая большая стена и ничего не будет отвлекать внимания.

— Мисси, — аларийка явно расстроилась. — Вы же в спальне ни-ни… ни единого листика на стенах… если уж передумали, я вам хороших принесу. С яблоками, и цветами. А такая чернота — это страх какой… вот ночью проснетесь, али утром и испужаетесь…

— Это напоминание, Нэнс, — проговорила я задумчиво. — Поэтому должно быть всегда перед глазами, чтобы я не успела забыть…

* * *

Дом спал. Дремали слуги, охрана отважно боролась со сном на посту, помаргивая ресницами, и нет-нет, да высовываясь на улицу, чтобы вдохнуть морозного воздуха и отереть лицо снегом. Мы скользили по нижним коридорам бесшумно и быстро, Ликас шел каким-то странным летящим шагом, что я почти не поспевала за движениями Учителя и ему приходилась ждать меня на поворотах.

Бутч спал тоже, и пара аллари у его дверей гарантировали, что мы первыми узнаем о его пробуждении. В подвалах было холодно. Мое плетеное кресло так и стояло с прошлого раза, когда допрашивали Ливию. Супостат был надежно привязан к тому же стулу широкими кожаными ремнями и обнажен до пояса.

Простудится, мелькнула быстрая мысль и пропала, потому что черная свежая печать татуировки жирной уродливой кляксой темнела на белоснежной коже и стирала любые проблески сочувствия. Такие печати ставятся только добровольно. Супостат был преступно юн, не больше двадцать — двадцати пяти зим, щуплый, худой, с синими просвечивающимися сквозь прозрачную кожу венами. Он бешено вращал темными глазами и явно плакал — слезы засохли грязными дорожками на щеках.

Ликас не разговаривал, не предупреждал и не спрашивал, он сразу, сходу врезал несколько раз пудовым кулаком в мягкий живот. Я поморщилась — печень, сплетение энергетических меридианов — Наставник бил четко, должно быть очень больно.

— Ч-ш-ш-ш, — остановила я занесенную руку, когда Ликас замахнулся ещё раз. — Малыш и так все понял, — я аккуратно присела рядом, подобрав юбки, — и нежно обвела пальцами подбородок щенка. — Мы договоримся так, — я отстегнула от пояса флейту и поцеловала прохладный нефрит. Щенок вздрогнул и затрясся. — Умный мальчик, — я потрепала его по вихрам. — Я буду спрашивать, ты молчишь и киваешь, не можешь кивать — моргни ресницами, этого будет достаточно. — Я снова нежно погладила пальцем его щеку — очень нежная, пух, а не щетина, скорее ему нет даже двадцати. — Хочешь жить — отвечаешь, хочешь умереть — молчишь, и мы спускаемся на несколько уровней ниже, и я сыграю лично для тебя, — я приподняла кончиком флейты его подбородок, — у нас на нижних уровнях постоянные проблемы… с провиантом. — Большая тень Ликаса легла наискосок за моей спиной, отброшенная тлеющим в нише стены факелом. Тень быстро вращала между пальцами короткий плоский ножик-рыбку, и плавно покачивалась из стороны в сторону — Ликас ждал. Ещё трое аллари в черной форме Блау замерли у входа. Щенок быстро-быстро заморгал ресницами — умный ребенок был согласен. — Меня чуть не убили из-за тебя, — я повела почти до конца зажившим плечом, — болтов было несколько. Больно. Очень. — Искренне пожаловалась я супостату. Парнишка вздрогнул и заерзал на стуле.

— Печать свежая? Не ранее четырех декад?

Щенок моргнул ресницами и облизнул потрескавшиеся губы.

— Ставили здесь, в Керне?

Снова быстрый взмах ресниц. Значит, умелец действительно тут. Менталисты проделали такой путь не зря.

Я кружила вокруг, плела словесное кружево, осторожно, по шажку приближаясь к главной теме, но не выяснила ничего конкретного. Печать ставили тут, наняли здесь же, шантаж — и щенок согласен, не видел — кто, где и как. Мне кажется, он даже не знал, что за артефакт пронес на территорию поместья, за вторую линию и разместил в условленном месте. Тупой исполнитель. Щенок был бесполезен. Теперь я поняла, почему дядя и Луций оставили его гулять — шанс был, пока бдительная девичья команда аллариек не начала свое расследование.

Вопросы кончились — у него и так несколько раз шла пена изо рта и закатывались глаза, сжечь мозги много ума не надо. Я наклонилась поближе, чтобы рассмотреть татуировку на предплечье, и почти дотронулась кончиками пальцев до рисунка, но остановилась, мне показалась, что где-то далеко раздалось едва слышное шипение, и звук, когда чешуя трется о чешую.

Опасность — спину захолонуло привычно, и от мурашек приподнялись волоски на шее.

Опасность. Опасность. Опасность. Не трогать.

Я убрала руку подальше и ощущение прошло.

— Менталист, — вскинул голову Ликас, но тут же помотал головой, нахмурившись, — спальни не покидал.