Турнир (СИ)

Вечер выдался на редкость спокойным, вернее, Трис сделал его таким сам. Не велика хитрость – послать вместо себя на раут к герцогу де Бофремону свою младшую сестру. И протокол соблюден, - Мишильеры представлены своим коннетаблем, - и Габи довольна. Ей такие мероприятия все еще нравятся: возможностью покрасоваться в фамильных драгоценностях и платьях от-кутюр, посвинговать, выпить немножко шампанского, к которому она как-то незаметно пристрастилась, завести какой-нибудь скоротечно никакой роман. Гулять по-настоящему, она пока не начала. Во всяком случае, Трис на это очень надеялся, исходя из предположения, что, если она с кем-нибудь и успела переспать, то все-таки однократно и мимоходом, не наделав этим большой беды и не создав ни себе, ни ему лишних проблем. Итак, у него нежданно-негаданно, - а, на самом деле, и жданно, и гаданно, поскольку сам все спланировал, - образовался свободный вечер, и после нескольких коротких, но важных встреч, Трис отправился в свой секретный архив.

Дело в том, что, как он и обещал своему новому приятелю, Трис, и в самом деле, занялся разбором архивов своего «великого отца». Причина, впрочем, была не в просьбе Зандера, - да и разбором бумаг Августа Мишильера Трис озаботился еще до знакомства с доктором фон Берлингом, - а, прежде всего, в том, что вопросы, связанные с теорией множественности миров, были ему отнюдь не безразличны ни как ученому, ни как человеку, прошедшему однажды сквозь Великий Барьер. Трис мало что помнил о своей прежней жизни, но, основываясь на случавшихся у него тут и там странных оговорках, нетривиальных ассоциациях, чуждых мыслях и необъяснимых реакциях на самые обыденные вещи, - типа собственного отражения в зеркале, - сумел в какой-то мере реконструировать образ себя прежнего. Он вычислил, к примеру, что прожил там и тогда довольно долгую жизнь, однако умер скорее всего, не стариком, а пожилым, но все еще дееспособным мужчиной. Внешность у него в том мире была, наверняка, вполне заурядная, поскольку здесь и сейчас его поначалу чрезвычайно удивлял тот недвусмысленный интерес, который проявляют к нему особы противоположного пола, даже те из них, кто не знает, что он богач, аристократ и могущественный колдун. Теперь, в этом мире, Трис явно был выше и физически крепче себя прежнего, и, разумеется, в своей прошлой жизни Трис не был знаком с магией. Однако, там, как и здесь, он, по-видимому, являлся широко образованным человеком и профессионально занимался наукой. Однако имелись и различия. Здесь и сейчас он являлся наследником, если не сказать, реципиентом знаний и умений Августа Перигор-Мишильера, во всяком случае, значительной части этих интеллектуальных сокровищ, тогда как Там он, предположительно, получил отличное формальное образование, имел научную степень и, возможно, даже преподавал в университете сам.

Разумеется, реконструкция эта существовала только в его голове, - в «ментальной виртуальности

» его сознания, как он это называл, - так как доверить эту правду бумаге он попросту не мог. Слишком много бед, как он знал из истории, что того мира, что этого, случилось со многими небесталанными людьми из-за их простодушной уверенности в том, что хорошо спрятанные личные записи никто посторонний никогда не найдет, и конечно же не прочитает. Поэтому Тристан был в этом смысле крайне осторожен и ничего из того, что, попади оно в чужие руки, раскроет тайну его личности, не записывал. Память у него, слава богам, была не просто хорошая, - а исключительная по своим характеристикам, - и все, что нужно, он мог легко хранить в голове. Однако интерес ко всему, что связано с Барьером и миром «по ту сторону реальности

», скрывать ни от кого было не нужно. Не было необходимости, поскольку такой интерес не должен был вызвать подозрений ни у близких, ни у дальних. Он ведь легко объяснялся простой любознательностью просвещенного дилетанта.

Другое дело, что для подобного рода изысканий у Триса, к сожалению, не находилось достаточно времени. Архив, оставленный ему в наследство Августом Перигор-Мишильером, был огромен и хранился, как минимум, в трех разных местах, в трех замках, принадлежавших ему и перешедших теперь по наследству к Трису: в долине Луары, в Арденнах и в графстве Сентонж. Курсировать между ними Трису было не с руки, да и времени пожить спокойно в любом из них, чтобы поработать в тишине и уединении, у него попросту не было. Однако за последние четыре месяца ему удалось собрать наконец все бумаги отца под одной крышей: в специально оборудованных для хранения архива, - то есть, надежно защищенных от чужого проникновения, а также от сырости, огня и грызунов, - глубоких подвалах палаццо Коро.