Тушеная свинина

В тот день Цзяцзя задержалась допоздна. Госпожа Вань уложила детей, вызвала водителя и около полуночи уехала в музыкальный клуб мужа. Цзяцзя продолжала работать в тишине при свете единственной лампы.

В третьем часу ночи Цзяцзя почувствовала, что устала, и сделала перерыв. В присутствии госпожи Вань она не притронулась к портвейну, но теперь отошла от стены и взяла бокал. И без того масштабный проект становился все грандиознее. Древний Будда Шакьямуни сидел на цветке лотоса посередине, держа в левой руке чашу для подаяний, а правой призывая землю в свидетели своей правоты. Центральный образ окружали сцены наиболее важных событий в жизни Будды. Цзяцзя подробно изобразила их, в основном в изысканных золотых и оранжевых тонах, с редкими вкраплениями изумрудного и кобальтового для одежды и водоемов.

Пока Цзяцзя разглядывала результат своих трудов при тусклом желтом свете лампы, синяя вода в пруду покрылась рябью и начала просачиваться наружу, покрывая всю стену. Демоны, боги и сам древний Будда погрузились в нее, и, наконец, все, что предстало перед взором Цзяцзя, превратилось в одну-единственную рыбину, серебристую, как монета.

Она не сомневалась, что это была рыбка, которую она видела раньше, но в этот раз рыбка стала крупней и толще. Она плавала кругами, словно чем-то потрясенная. Вода, глубокая, как и прежде, бурлила и грозила поглотить все на своем пути. Цзяцзя инстинктивно сделала шаг назад, но остановилась, когда рыба повернулась к ней лицом, приглашая войти в воду.

Воздух похолодел.

Цзяцзя осторожно протянула руку и погладила хвост. Вздрогнув, рыбина стряхнула руку и продолжила плавать. Чешуя на ее теле напоминала крупные сверкающие бриллианты. Цзяцзя попыталась отыскать сходство между плававшей перед ней рыбиной и человеком-рыбой, нарисованным Чэнь Ханом, но не нашла. Они были совершенно разные.

Все еще колеблясь, Цзяцзя выронила бокал с вином, подошла к тому, что раньше было настенной живописью, а теперь стало всего лишь водой, и попыталась снова прикоснуться к рыбе. На этот раз рыбина повернула голову к вытянутому пальцу Цзяцзя и помедлила. Тогда Цзяцзя нырнула и поплыла в темноту. Рыба последовала за ней. Когда Цзяцзя оказалась на глубине, то заметила, что рыба слегка фосфоресцирует – единственный источник света в окружающей бездне.

И снова Цзяцзя забыла, откуда появилась. Не было никаких признаков того, что она перемещается в пространстве. Тем не менее могло быть и так, что она продвигалась вперед, отталкиваясь от воды ногами, а рыба плыла рядом. Цзяцзя повернула и попыталась поплыть в другую сторону, но не была уверена, что ей это удастся. Серебристый свет, исходивший от рыбы, потускнел и исчез. Цзяцзя оказалась в темноте. Неужели она утонет? Неужели останется в пучине вод и будет ждать, когда умрет с голоду? А портвейн? Должно быть, он вылился из бокала и испачкал ковер. Лежало ли на полу ковровое покрытие? Цзяцзя не могла вспомнить.

Она закрыла глаза и прекратила движение.

Через некоторое время она услышала какой-то звук. Теперь Цзяцзя стояла, прислонившись к стене. Твердая поверхность холодила спину, точно ледяная. Слезы текли по лицу, согревая кожу. На мраморном полу растекалась винная лужица.

В дверном замке повернулся ключ, и вошли госпожа Вань с мужем.

Увидев Цзяцзя плачущей, госпожа Вань встревожилась, но Цзяцзя заверила, что ее просто очень тронула судьба Будды.

– В этом воистину и заключена сила религии, – с глубоким сочувствием заметила госпожа Вань.

На следующий день Цзяцзя сообщила своему агенту по недвижимости, что хочет съехать с квартиры как можно скорее. Оказывается, было необязательно оставаться в ней, чтобы увидеть рыбу и воду. Узнав это, Цзяцзя почувствовала облегчение. Поскольку с декабря ни один потенциальный покупатель не появился, она поставила агента в известность, что не возражает сдать жилье в аренду по цене ниже рыночной, если так проще. По словам агента, прежде чем показывать квартиру арендаторам и покупателям, будет лучше, если Цзяцзя освободит ее и съедет.

– Многие клиенты предпочитают дома, которые выглядят новыми и незанятыми, – сказал он.

Тетя взялась помочь паковать вещи. Теперь, когда Ли Чана арестовали, Цзяцзя подумала, что может временно пожить у тети и бабушки. В этом решении Цзяцзя проявила такую непреклонность, что тетя не возражала. Возможно, ее беспокоило, что она слишком часто оставляет старушку одну. К этому времени тетя избегала разговоров с племянницей о Ли Чане, ждала, пока Цзяцзя уснет, а потом часами шепталась по телефону с подругами. Цзяцзя никогда ничего не выпытывала. Без связей Чэнь Хана она не могла помочь. По правде сказать, когда несколько лет назад правительство начало борьбу с коррупцией, Цзяцзя боялась за безопасность мужа. Однажды, когда они вместе смотрели утренние новости, Цзяцзя между делом сказала что-то сочувственное о коррумпированных бизнесменах и их семьях, вынужденных бежать из страны.

– Тебе нет нужды беспокоиться о подобных людях, – ответил ей Чэнь Хан. – Я не такой идиот, как они.