Тверской гость

Нет, теперь бронника нельзя было провести! Он все разгадал. Ну и горазды же врать купцы об опасностях, о грабежах, о чужих, неприветливых землях. Вот он, Сарай. Всю Волгу уже прошли, а где эти опасности, чем страшен город Золотой Орды? Ай да гости! Умеют цену товарам набить!

Кое-как уразумев причину смеха бронника, Никитин тоже захохотал.

Копылов, смеясь, выговорил:

- Ой, удружил! Ну, Илья, голова! Первым купцом будешь!

Матвей Рябов покачал головой:

- Дурак ты, братец!

- Ладно! - еще смеясь, ответил бронник. - Валяй, валяй, ругайся! Все вижу...

Теперь хохотал весь караван. И казалось, качающиеся ладьи, живые струйки воды, зажженные солнцем полумесяцы на минаретах города - все смеется вместе с людьми.

Так весело началось утро. Весело снялись, весело миновали Ахтубу, весело вышли в Бузань. Этот волжский низовой рукав был последним ответвлением пути. Оставалось теперь миновать волжскую дельту, далеко обойдя Астрахань, а там и Хвалынь!

Плыли по Бузани осторожно, промеривая дно, среди скучных, ровных берегов.

Уже издалека кто-то заметил конного татарина, одиноко стоявшего справа, возле редких кустов. Освещенный солнцем татарин не шевелился. Как вкопанный стоял и его конек.

Вот татарин поднял руку, закричал что-то приближающемуся стругу. Конек тоже беспокойно зашевелился, двинулся бочком навстречу судам...

- Причаливать велит посол! - передали по ладьям.

Встревоженные купцы подвалили к шемаханцам, ждали, что будет, приготовив оружие.

- Ники-и-итин! Ря-а-а-бов! - крикнул с кормы струга Васька. - Зовет Хасан-бек!

Афанасий и Матвей выпрыгнули на берег. Они видели, как влез на струг татарин, а взявшиеся точно из-под земли еще двое татар уселись охранять коня.

- Беда, ребята! - шепнул купцам на палубе Васька. Али стоял возле каморки посла бледный, стиснув губы. Озабоченный Юсуф торопливо провел русских к Хасан-беку, встал у дверки, запустив пальцы в короткую бородку.

В каморке коптил светильник, сиротливо ютилась на краю ковра шахматная доска с попадавшими фигурками. Видно, ее резко отодвинули. Против Хасан-бека сидел на корточках давешний татарин в высокой шапке. Низкий лоб татарина рассекал багровый шрам. Плоское, с реденькими усами, угрястое лицо басурманина было бесстрастно.

Хасан-бек сделал знак рукой садиться, нагнулся в сторону татарина:

- Повтори все.... они знают язык.

Татарин приложил руку к сердцу, оскалил мелкие собачьи зубы:

- Да будет с твоими друзьями благословение аллаха, мудрый хан! Говорю ждет вас на Бузани султан Касым с тремя тысячами войска. Грабить будет, товары брать будет. Очень худой султан... Может, уже скоро на Бузани встречать будет.

Татарин опять приложил руку к сердцу, поклонился и умолк. Посол, морща лоб, покосился на русских.

- Откуда знаешь такое? - спросил Никитин.

Татарин повернулся к нему, в один миг ощупал цепким взглядом, прикрыл красноватые веки.

- Я бедный пастух, немного коней пасу, езжу, слушаю, вижу...

- Где твой табун?

- Зачем не веришь? Я добра тебе хочу. Коней на Итиль оставлял, купцам навстречу с братьями скакал...

Никитин переглянулся с Рябовым, оказал Юсуфу по-русски:

- Объясни послу - без татарина совещаться надо.

Хасан-бек, которому Юсуф быстро нашептал на ухо, кивнул.

- Ступай, подожди! - велел он татарину.

Пастух спокойно поднялся, сгибаясь, вылез из каморки. Юсуф тоже вышел и притворил дверцу.

- Опасная весть! - сказал Хасан-бек.

- Может, врет! - усомнился Рябов.

- Может быть, врет, а может быть, и нет! - возразил Никитин. Остерегаться-то надо...

- Он обещает провести караван ериками незаметно, - сказал посол. Говорит только - плыть надо ночью.

- Если уж плыть, так ясно - ночью! - ответил Никитин. - В темноте уйти легче. Только подвоха бы какого не случилось.

- Какого? - спросил Хасан-бек.

- А наведет, черт косоглазый, на своих нехристей! - в сердцах выругался Рябов и тут же смущенно закашлял. Посол-то ведь тоже был и нехристь и косоват. Хасан-бек пропустил брань мимо ушей, но догадка Рябова показалась ему вероятной.

- Да, и это возможно. Как же быть?

Помолчали.

- Так ли, сяк ли, - первый начал Никитин, - выпускать вестников нельзя. Возьмем на борты всех троих. Подарки посулим. Пусть подумают - верим. Но самим надо начеку быть. В худом разе - боем идти.

- Так, - согласился Рябов.

- У Меня одна пищаль!* - пожаловался посол. - Одна пищаль, и только пятеро стреляют из лука. Струг беззащитен.

______________ * Пищаль - древнее огнестрельное оружие.

- Ништо, - успокоил его Никитин. - Тут быстро решать надо. Сколь человек еще струг возьмет?

- Еще пять поместим.

- Добро. Вот что, Матвей, одну ладью бросать придется.

- Зачем?!

- Сам суди: на трех кораблях пойдем - силу распылим. А если вправду бой? Все потеряем. Да на двух и проскочить сподручнее, шуму меньше, неразберихи меньше...

- Жаль мне ладью.

- Ладно. Я свою оставлю. Товары возьмешь себе?

- Могу...

Хасан-бек вмешался:

- Великий шах заплатит за ладью, только сохраните струг, сохраните подарки вашего князя.

- Так и решили... Стало быть, на струге две пищали и восемь лучников да у тебя, Матвей, пищаль и луки... Думаю, пробьемся. Огненного боя у татар, может, нету.

- Дай бог!