Твой восемнадцатый век. Прекрасен наш союз…

«Вы меня так балуете, добрые друзья, что я, право, не знаю, как вам высказать мою сердечную, глубокую признательность. Заставить Модеста без очков этот листок прочесть. Отрадное чувство моё вам понятно без лишних возгласов, потому что вы, действуя так любезно, заставляете меня забывать скучные расчёты в деле дружбы. Принимаю ваш подарок с тем же чувством, с которым вы его послали мне, далёкому. Спасибо вам, от души спасибо! Разделите между собой мой признательный крик, как я нераздельно принимаю ваше старое лицейское воспоминание. Фортепиано в Сибири будет известно под именем лицейского; и теперь всем слушающим и понимающим высказываю то, что отрадно срывается с языка.— Аннушка вместе с музыкой будет на нём учиться знать и любить старый Лицей! Теперь она лучше прочтёт нашу лицейскую песнь, которую знает наизусть!

Всё сохранно дошло — очень нарядный инструмент, о звуке будет речь после. Не может быть, чтобы не было отличное фортепиано, когда выбирал его Яковлев, наш давнишний певец. Если б вы знали, как всё это перенесло меня в ваш круг. Забываю, что мильон лет мы расстались. Кажется, как будто вчера отправился в Сибирь отыскивать что-то такое. Ты прежде меня здесь был, но, видно, скорей можно возвратиться из экспедиции для описания полярных стран, нежели из той, которой до сих пор нельзя описать. Я всем говорю, что я сослан при Петре, и все удивляются, что я так молод.

Большой JeannotМильон bonmots[74]

Без умыслу проворит.

Эти строки из нашей песни пришли мне на мысль, отправляя к тебе обратно мой портрет с надписью. Отпустить шутку случается и теперь — слава богу, иначе нельзя бы так долго прожить на горизонте не совсем светлом. Не помнишь ли ты всей песни этой? Я бы желал её иметь.

Обними твоего сожителя, обними сенаторов-соседей, обними всех».

Подписано послание просто:

«№ 13 в Лицее.

№ 14 в Петровском».

Но Жанно не может успокоиться, и ещё в следующих письмах всё благодарит, шутит насчёт подарка: подробно рассказав, как ахнула Аннушка, тронув клавиши, как явились «на музыку» все товарищи по ссылке, как молодёжь даже «повертелась» под новое фортепиано, Пущин заключает: