Твоя на 10 дней

Я слегка поерзала, чувствуя, как трет промежность грубая ткань. Странные ощущения… Неведомые ранее. Пожалуй, приятные? Тело горело, под истончившейся, ставшей болезненно чувствительной кожей вспыхивали и гасли колючие искры, низ живота наливался жаром. Из горла вырвался тихий стон. И этот стон слегка отрезвил.

Мне… Мне что, нравится, как он меня лапает?! Определенно нравится… Но это неправильно! Так не должно быть! Между нами нет ни любви, ни привязанности, лишь унизительный контракт на десять дней. Позорный контракт, по которому я должна выполнять все его прихоти, носить бесстыдные тряпки и терпеть издевательства. Терпеть, а не с радостью выполнять! И уж точно не тешить его тщеславие развратными стонами. Вот зачем он все это делает? Насколько я знаю из своего опыта, мужчине необязательно заводить женщину, чтоб получить удовольствие. И в контракте об этом ни слова! Но даже если мое тело выдает неадекватные реакции на любые прикосновения Алекса, я должна опомниться! Немедленно опомниться! Если я продолжу в том же духе, ему и насиловать меня не придется. Я сама попрошу об этом. И на сей раз вполне искренне.

Я больно прикусила зубами щеку, пытаясь справиться с неуместным, неправильным, никому не нужным возбуждением. Не помогло. Я крепко зажмурилась, но… Но стоило только закрыть глаза, как все ощущения обострились, усилились, стали ярче, полнее, насыщеннее… Мужские руки, творящие нечто невообразимое с грудью, жесткая ткань джинсов по которой распласталась нежная плоть… Да что же творится, а? Противостоять нарастающему возбуждению стало совсем невозможно. В голове помутилось, мысли поплыли, растаяли все, кроме одной: только бы он не останавливался.

А он и не собирался останавливаться. Чуть развернулся вместе со стулом, шире расставил ноги, тем самым заставив меня невольно раздвинуть бедра. Одной рукой обхватил меня под грудью, сильнее прижав спиной к себе, другую положил на промежность, вырвав короткий вскрик.

– Открой глаза! – хрипло скомандовали над ухом.

Я послушалась и… потрясенно охнула. Зеркало! А в нем…

Взгляд выхватил затуманенное желанием лицо, пылающие щеки, искусанные влажные губы, бесстыдно выглядывающие из сплетения ремешков темно-розовые столбики сосков. А ниже… Мужская ладонь на фоне белой кожи казалась странно смуглой. Картинка была порочной, непристойной и… дико будоражащей. По телу прокатилась волна жара, кровь застучала в висках. Я облизала губы, и та, другая, тоже облизала губы.

Мужские пальцы задвигались, потирая нежно-розовую плоть, надавливая на бесстыдно торчащий налитый кровью бугорок. Ее, мой… О-о-ох…

То, что я не только чувствовала, но и видела, что происходит, доводило возбуждение до немыслимого, болезненного, почти невыносимого. Я горела, металась в его руках, забыв себя, потерявшись в море чувственных ощущений, отраженных от зеркала, усиленных в тысячу раз.

– Пожалуйста… Возьми меня… Возьми…– то ли простонала, то ли подумала я.

Мир перевернулся, и я почувствовала, что стою, опираясь локтями о стол, а сзади к моей промежности прижимается горячая мужская плоть, тугая, возбужденная. Я нетерпеливо дернула бедрами, пытаясь прижаться как можно плотнее к его паху.

Он слегка отстранился и снова приблизился, увитый венами ствол дразняще заскользил, раздвигая мокрые складочки, надавливая около входа. Я всхлипывала и изгибалась, сходя с ума от этой сладостной пытки. Казалось, еще немного, и я просто умру, если сейчас же не получу его.

– Пожалуйста… – то ли всхлип, то ли стон. То ли вовсе почудилось.

Он ворвался в меня сразу, весь, целиком, растянув и наполнив до предела, заглушив тоскливую пустоту внутри. И задвигался, яростно вколачиваясь в податливую жаркую плоть.

Перед глазами кружились искры, клубилась обжигающая темнота, внутри дрожала, натягиваясь, пронзительно звонкая струна. Сладко покалывало везде, снаружи, внутри, от наслаждения и предчувствия чего-то необыкновенного хотелось кричать в голос. Груди подпрыгивали, терлись сосками о шершавую скатерть, добавляя ярких оттенков в непостижимую, никогда раньше не испытанную гамму ощущений. Слишком сильных. Слишком острых. Почти непереносимых. На грани жизни и смерти, на самом острие…

Еще несколько быстрых мощных толчков, и натянутая струна лопнула, затопив умопомрачительным блаженством. Я выгнулась и закричала, содрогаясь от сладких спазмов, сотрясающих тело. И обмякла, распластавшись на столе, вздрагивая и ловя отзвуки только что пережитого наслаждения. Невероятного наслаждения.

«Так вот что такое оргазм», – мелькнула вялая мысль.

Словно сквозь вату донесся тихий хриплый вздох чужого удовольствия. Внутри странно опустело.

– Ужин в семь часов. Не опаздывай, – раздался вполне спокойный бодрый голос.

Прошуршали шаги, где-то вдалеке хлопнула дверь.