Твоя на 10 дней

Неожиданно стукнула дверь: Алекс все же появился на пороге. Влажные волосы беспорядочно падали на лоб, на голом торсе кое-где блестели капельки воды. Одна из них дрогнула, скатилась по желобку между кубиками пресса и расплылась мокрым пятном на поясе джинсов. Я равнодушно проследила за ней и неохотно села.

– К тебе приклеили эту футболку? – он насмешливо вздернул бровь.

Лицо у него было странное. То ли придушить хотел, то ли изнасиловать. Я пожала плечами:

– Другой нет. Не ходить же мне по дому в одном белье.

– Интересная мысль, – кивнул он, небрежно прислонился к косяку и сунул руки в карманы.

– Как скажешь.

Сняв футболку, я встала, бросила ее на кровать и подошла к шкафу. Выхватила оттуда первый попавшийся комплект белья и с треском вскрыла упаковку. Он молча наблюдал за мной, все так же опираясь о косяк. Синие глаза опасно потемнели, брови сошлись на переносице. Достав блудливые трусики с разрезом на самом интересном месте, я натянула их на себя и задумчиво покрутила бюстгальтер.

– Разве я приказывал переодеваться? – вкрадчиво спросил Алекс.

Я снова пожала плечами: мне и в самом деле было совершенно все равно. Я стащила трусики, зашвырнула их вместе с бюстгальтером обратно в шкаф, подошла к кровати, надела футболку. И замерла, ощутив его присутствие прямо за спиной.

– Это бунт? – веселый и злой шепот обжег ухо.

Сильные руки сомкнулись на талии, поехали вверх, сминая ткань, стиснули грудь, пощипывая соски… Он стоял так близко, что тепло его разгоряченного тела, запах чистой мужской кожи, казалось, окутывали со всех сторон. Горячее дыхание скользило по шее, зарывалось в волосы на макушке…

А я… Я ничего не чувствовала. Почти ничего. Лишь отголоски былых ощущений, смазанные и слабые. Ни дрожи, ни жара, ни жгучих искр, покалывающих кожу. Я не изнывала в сладостной пытке, не стонала, не дурела от каждого прикосновения, как раньше. Похоже, у меня получилось то, чего я хотела с самого начала: не реагировать на него так остро, бесстыдно, теряя разум и достоинство. Можно радоваться, что так все сложилось, но… Мне было все равно.

Горячие ладони согнулись чашами, приподняли грудь, покачали, словно с сожалением выпустили и легли на плечи… А дальше все произошло так быстро, что я ничего не успела сообразить. Рывок, треск лопнувшей ткани, еще рывок и снова треск. Спины коснулся прохладный воздух. Он что, разорвал сзади футболку?

– Вопрос исчерпан, – хрипло сказал Алекс.

Дернул вверх остатки футболки, руки, оставшиеся в рукавах, взметнулись вместе с ней. Секунда, и мои запястья были прочно связаны тканью. Он развернул меня лицом к себе и толкнул. Под колени ударил край кровати, и я, потеряв равновесие, упала на спину. Значит, брюнетки ему все-таки было мало, и он пришел за добавкой.

Странно, но злости не было. Ни злости, ни обиды, ни уязвленного самолюбия. Лишь досада вяло трепыхнулась и погасла. И то потому, что после всех слез и переживаний я настолько вымоталась, что мне хотелось только одного – остаться одной, свернуться калачиком и лежать. А не заниматься эротическими кувырканиями. Но, договор есть договор. Однако, в договоре не сказано, что я должна стонать и визжать от восторга. Теперь я знаю, как этого избежать. Надо просто застукать его с какой-нибудь девицей и нареветься до отупения, до полного изнеможения. Впрочем, мне и сегодняшнего хватило, чтобы вылечиться.

Алекс получит то, зачем пришел. Я хорошо знаю, что делать. Неудачное замужество – отличный учитель. Если зажмуриться и расслабиться, то все пройдет быстро и безболезненно. Кровать рядом прогнулась, я закрыла глаза и покорно вздохнула. Пусть развлекается как угодно. Лишь бы не целовал. Он и раньше подобным не занимался, но вдруг именно сегодня надумает? Представив теплые упрямые губы, приближающиеся к моим губам, я сглотнула и отвернула голову. Будто поцелуй что-то решал. Но почему-то это казалось важным.

Горячая мужская ладонь легла на мое горло, легонько надавила и заскользила вниз. Мимоходом погладила грудь, и медленно двинулась дальше, чуть подрагивая и рисуя кончиками пальцев узоры на коже живота. Все ниже, ниже, приближаясь к гладко выбритому треугольничку у основания бедер. Я сглотнула и широко развела ноги. Ладонь замерла, враз стала ужасно тяжелой.

– Посмотри на меня, – тихо скомандовал Алекс. В голосе его звенела с трудом сдерживаемая ярость.

Я повернулась и открыла глаза. Не знаю, что он там высмотрел, но лицо окаменело, на скулах заиграли желваки, высокий лоб покрылся испариной. Алекс сдернул остатки футболки с моих запястий, зашвырнул их в угол и встал с кровати.

– Закажи себе домашнюю одежду, – холодно отчеканил он. – Телефон в гостиной, использовать исключительно по делу. Доставку назначь после семи вечера. Ужин в восемь.

И вышел из комнаты. Я села, растерянно потирая затекшие запястья. Что, черт возьми, это значит? Почему он вдруг передумал?

По коридору прошелестели знакомые шаги, голос Алекса отрывисто бросил:

– Да, я выезжаю.