Твоя невеста из преисподней

Таксист молча кивнул, и автомобиль резко тронулся с места. Противно засвистели шины, в салон пробрался запах жженой резины. Водитель оказался асом, с невероятным мастерством петляя в лабиринтах улочек и площадей Монмартра. Несколько раз он так сильно вывернул руль, что я едва не ударилась головой. Меня мотыляло из стороны в сторону. На переднем сиденье Флориан вцепился рукой в поручень над дверью.

Машина подпрыгивала на кочках, рычал мотор, несколько раз раздавался пронзительный сигнал клаксона, распугавший случайных прохожих.

Наконец мы влетели на мизерную площадь в окружении низких домов из серого, местами грязного кирпича. Чуть в отдалении, рядом с четырехэтажным угловатым зданием под раскидистым деревом стоял бюст Иола́нды Кристи́ны Джильо́тти, легендарной французской певицы и актрисы, которую преследовали самоубийства бывших возлюбленных. В итоге и сама она покончила с собой.

Мне показалось странным, что мы оказались именно в этом месте, разыскивая Асмодею. Эта дамочка наверняка не одного мужчину заставила утопиться в Сене или броситься с крыши Нотр-Дам де Пари.

Мы вышли из машины. Флориан быстро расплатился и отпустил шофера. Затем набрал номер Егора.

– Где вы? Во дворе дома номер 68? Хорошо. Они еще там?

Он нажал отбой и протянул мне руку.

– Идем. Эти женщины пока еще во дворе. Но, судя по словам Егора, уже трижды сказали друг другу «чао». Не ровен час, мы опоздаем.

Я протянула руку, а затем отдернула ее. Меня словно кипятком обдало. Как я появлюсь перед Егором, держась за руку Флориана? Опять начнутся ненужные вопросы, претензии, обвинения.

– Что такое? – он удивленно приподнял бровь, – ладно, можешь не говорить. У тебя на лице все написано. Прямо выгравировано – «Егор».

Его губы приподнялись в легкой ухмылке.

– Прости… – прошептала я ему вслед, но он, скорее всего, уже не услышал.

Его быстрые шаги гулким эхом разносились по пустынной площади. Мы обошли памятник певице и спустились вниз по каменной лестнице, зашли в арку слева от ступенек и попали в маленький уютный дворик. Там, на узкой деревянной скамейке, сидела наша сладкая парочка.

Из-под подола Марининого платья торчал недовольно виляющий хвост. Я поморщилась. Странно, что никто еще не заметил эту ее «особенность». Егор внимательно смотрел на двух мамаш, которые никак не могли наговориться и расстаться друг с другом.

Одна из них что-то быстро-быстро щебетала, периодически заливаясь смехом, а вторая стояла, раскрыв рот, и поддакивала. Разобрать слова было невозможно. Чересчур торопливо она говорила для моего нетренированного уха.

Флориан замедлил шаг и сделал вид, что увидел знакомых.

– Salut![11] – воскликнул он, взмахнув рукой в знак приветствия.

Мамаши на секунду замолчали, смерили нас любопытными взглядами, а затем опять принялись чесать языками.

– Наконец-то, – пробурчал Егор, двигаясь, чтобы освободить для меня место рядом с собой. – Я уже начал нервничать. Думал, вы опоздаете.

Я села рядом. Он положил ладонь мне на колено. Меня точно электрошокером ударили. По ноге прошлась колючая судорога. Захотелось взбрыкнуть, скинуть его руку, да еще и отсесть подальше. К щекам прилила кровь. Что за чертовщина? Почему я так реагирую на его прикосновение? Еще совсем недавно он снился мне в каждом сне, я жаждала его ласк, а теперь хочу бежать куда глаза глядят. Неужели первое очарование прошло? Волшебство закончилось?

– Как вы на них вышли? – спросил Флориан.

– Я заметила, – вставила свои пять копеек Марина, – почувствовала что-то неприятное, колючее спиной. Обернулась, а на меня один из этих спиногрызов смотрит, – девушка взглядом указала на детей, – да так смотрит, что аж мурашки по коже. Словно осуждает. Одним только взглядом.

– Вы следили за ними? Они ничего не заподозрили? – решила я встрять в разговор, чтобы скрыть терзающую меня неловкость.

– Не думаю. Они так увлечены своей болтовней, точно год из дома не выходили. Декрет – страшная сила, – Марина скривилась в усмешке, бросая на мамаш презрительные взгляды. – Ты только посмотри? Вырядились как в ресторан, от них за версту несет духами, каблуки, локоны, яркая помада. Они точно с домашней цепи сорвались и помчались на поиски приключений. Иначе их появление в районе бульвара Клише я не могу объяснить. Что двум добропорядочным семейным матронам делать в таком месте?

– Совершенно нечего, – поддакнула я, внимательно наблюдая за детьми.

Несколько газовых фонарей хорошо освещали дворик, позволяя мне видеть происходящее в мельчайших деталях. Я напрягла зрение. Мальчишка вертел в руках пластмассовый кораблик и издавал звуки, похожие на бульканье кипящей воды. Девочка мусолила пустышку, периодически выплевывая ее себе в ладошку и выдавливая звонкий смех. Она именно выдавливала его из себя, смех звучал искусственно, наигранно. Она явно пыталась привлечь внимание товарища в соседней коляске.

– Хотелось бы понимать, ради чего была затеяна вся эта спецоперация? – недовольно пробурчал Егор, нахмурив лоб. – Что мы ждем? Видение, знак, звук? Или, может быть, сразу явление Парижской Богоматери?