Твоя невеста из преисподней

Его лицо было так близко, что я могла с легкостью дотянуться до его губ своими губами. Доли секунды хватило на то, чтобы принять решение. Я сделала это. Я поцеловала его – мучительно и нежно, дразня его и пьянея от вкуса его губ. Слезы покатились по моим щекам от нахлынувших эмоций. Меня прорвало, как плотину, которая слишком долго сдерживала мощные потоки напирающей воды. Внутри меня словно взорвалась бомба, уничтожившая все остатки сомнений и былых ошибок.

Он ответил на мой поцелуй, еще сильнее прижав меня к себе. Флориан медленно и нежно провел кончиком языка по контуру моих губ, затем поцеловал меня стремительно и жадно, покусывая губы и облизывая их, заставляя мои колени дрожать от подступающего желания.

– Что ты делаешь? – спросила я, когда он, наконец, оторвался от меня. – Ты хочешь, чтобы я набросилась на тебя прямо здесь? На глазах у всей этой подземельной своры?

Флориан откинул голову и засмеялся, чем привел меня в полное замешательство. Я только что призналась ему, что хочу его до умопомрачения, а он смеется.

– Но ведь это не я! – с улыбкой ответил он, сощурив глаза. – Ты первая меня поцеловала. Разве мог я не ответить на поцелуй столь прекрасной и волнующей леди? Это было бы невежливо.

Флориан подмигнул мне на последних словах, заставив опустить глаза и залиться краской.

– Это невыносимо, – пробурчала я, уткнувшись носом в его плечо.

– Что, милая?

– Твои магические штучки.

– Никаких штучек больше нет, – с легкой печалью в голосе ответил Флориан. – Ты еще не знаешь, но я лишен и своего дара, и бессмертия.

– Что? – от неожиданности я наступила ему на ногу.

– В Париж послан архангел Иеремиил[13] – чтобы помочь тебе и мне вернуть душу Марины на небеса, а заодно и покончить с Асмодеей.

Я округлила от удивления глаза. Один из архангелов сидит в темнице, в то время, как его сын танцует с Мариной вальс, а другой прибыл на землю, чтобы нам помочь. Может, и сам архангел Михаил вскоре до нас снизойдет? В какой же западне я оказалась, решив помочь Егору, который того даже не заслуживает? В какие войны меня втянули? Волосы на теле зашевелились от мысли о том, что в битве добра и зла я принимаю самое непосредственное участие.

– И что? – только и смогла вымолвить я.

– С ним я получил весть о прощении. И он же лишил меня способностей, дарованных при зачатии папашей. Он поможет нам сегодня.

Музыка стихла и мы остановились. Мое сердце билось быстро-быстро, как овечий хвост, но уже не от ощущения близости возлюбленного, а от страха – не услышал ли кто слова Флориана про ангельскую помощь?

– Идем, – он подставил мне локоть и как ни в чем не бывало повел меня к высоким колоннам, которые разделяли зал на две зоны – танцевальную и салон-гостиную, в которой был организован фуршет.

– Куда ты ведешь меня? – Я привстала на носочки, чтобы достать до его уха, и прямо на ходу прошептала этот вопрос.

– Получить свое. Возможно, другого случая мне уже не представится, – загадочно ответил он, играя голосом, словно искусный фокусник колодой карт.

Я никогда еще не слышала от него подобных интонаций, пробирающих до костей, до дрожи в коленях, бросающих то в жар, то в холод.

И не нужно было никакой особой магической силы или паранормальных способностей к обольщению, чтобы заставить мое сердце гулко ухать в груди, а внутренности завязываться в морской узел. На этот раз я хотела его, живого, настоящего, лишенного дара соблазнения, но настолько желанного, что моя одежда вдруг стала невыносимо тесной.

Прошмыгнув меж колонн к стройным рядам столиков с закуской, мы обогнули их и прошли вглубь гостиной к узкой двери, спрятанной за тяжелой шторой песочного цвета с бархатным ламбрекеном наверху.

Флориан толкнул дверь тыльной стороной ладони и увлек меня за собой.

Мы оказались в небольшом будуаре, с уютной софой с изогнутой, словно корпус виолончели, спинкой и белым роялем с резным пюпитром из черного лакированного дерева. В узкое зарешеченное окошко пробивался свет газовых фонарей из сада Карузель.

Флориан стремительно притянул меня к себе и поцеловал – грубо и жестко, словно не любовь двигала им, а какая-то первобытная страсть, граничащая с яростью. Его пальцы слегка сжали мою шею, а затем ласково начали оглаживать пульсирующую жилку, вызывая внутри меня даже не пожар, а настоящее извержение кипящей лавы.

Внезапно он отпустил меня и пристально посмотрел в глаза. От этого взгляда мурашки побежали по спине, а сердце начало выдавать перебои, подпрыгивая до самой макушки.

Было в его взгляде что-то дикое, будоражащее, пугающее, и именно поэтому притягивающее еще сильнее.

Я чувствовала, как бьется в груди его сердце, слышала его дыхание. Близость с ним лишала рассудка, возможности мыслить.

Его взгляд скользнул ниже – на мои губы. И я вновь наяву ощутила вкус его поцелуя – страстного, властного и грубого, но такого возбуждающего, что между ног началась невыносимо томительная пульсация.