Твоя вина

Я протянул руку, она бережно взяла мое запястье и повернула, изучая тату. Затем принялась неторопливо обводить кончиком пальца чернильную надпись.

Я почувствовал озноб.

– Мне нравится, – сказала она наконец и пристально посмотрела на меня.

Мое дыхание замедлилось, я потерялся в ее взгляде. Почему так сложно любить ее? Если бы она позволила, мы бы стали идеальной парой, если бы Ноа была лишена страхов, я любил бы ее без всяких сомнений и оговорок.

Я нежно притянул ее к себе, однако она решительно остановила меня. Она на миг опустила голову, и у меня создалось впечатление, что ей трудно дышать. Неужели ее сердце разбито?

– Мы всегда делаем одно и то же, Николас, – пожаловалась она, глядя на меня исподлобья.

– Что делаем? – переспросил я, стараясь говорить спокойно, чтобы не испугать ее.

Ноа отвела взгляд и уставилась вперед.

– Нельзя просто поругаться по телефону, а потом приехать за мной как ни в чем не бывало, поцеловать пару раз и притвориться, что ничего не было.

Я молчал, и она снова повернулась ко мне.

– Я хожу к психологу ради тебя, Ник, занимаюсь психотерапией, рассказываю о своей жизни незнакомцу ради тебя. Почему ты так взвился из-за сеансов? Дескать, Майкл молод и якобы слишком неопытен, чтобы помочь… А по-моему, дело в том, что ты ревнуешь.

– Ничего подобного, Ноа, черт возьми, я хочу, чтобы ты была в полном в порядке, хочу лучшего психолога для тебя, а не какого попало.

– Неправда. Ты хочешь контролировать все, Николас, но есть вещи, которые тебе неподвластны. Я сама приняла решение: я общаюсь с Майклом, рассказываю ему о своих проблемах и доверяю ему. Но тебя, похоже, беспокоит только то, что психолог – мужчина. Но парни – повсюду, ты не можешь изолировать меня! Наверняка ты бы так не отреагировал, если бы специалистом оказалась женщина.

– Я хочу только лучшего для тебя, Ноа, и чтобы тебя вылечили!

Ее глаза широко раскрылись от удивления и взглянули на меня с болью.

«Дерьмо».

– Вылечили? – повторила Ноа тихим срывающимся голосом. Не дав мне времени задержать ее, она открыла дверь, выскочила из машины и бросилась наутек.

Я вышел из салона так быстро, как мог. Когда догнал ее, она уже набирала чей-то номер.

– Кому ты звонишь? – спросил я, подходя к ней вплотную.

Ноа посмотрела на меня. По ее щеке катилась слеза. Я попятился и сглотнул.

– Ноа… я не это имел в виду… – начал я примирительным тоном.

– Отойди, – приказала она, прижав телефон к уху. – Я не больна, Николас, не могу поверить, что ты это сказал.

«Черт, дерьмо!»

Я шагнул к Ноа.

– Ник, отойди!

Я выругался, слушая, как она диктовала кому-то адрес.

– Ноа, я просто… – взмолился я, когда она сунула телефон в сумочку.

Она развернулась, бросив на меня яростный взгляд.

– Мне нелегко, Николас! Я делаю максимум, чтобы нам было хорошо, чтобы у нас все получилось, а ты не хочешь меня понять и твердишь, что не доверяешь мне, а мне это надоело!

Ее слова причиняли мне страдания, как колья, по очереди вонзаемые в сердце.

– Прости меня, Ноа, – извинился я, стараясь взять себя в руки. – Конечно же, ты не больна, я никогда даже не думал ничего подобного, но я очень хочу, чтобы тебе стало лучше и ты не боялась, перестала убегать от меня. Вот и все, честно.

– Тебе надо, чтобы я все делала на твоих условиях, Николас! – огрызнулась она, растирая плечи и продолжая идти вперед. – Это безумие… тебе нужна помощь! Ты видишь угрозу там, где ее нет!

Я приблизился к ней, несмотря на то, что встретил отпор минуту назад. Ее глаза метали молнии, однако я сумел обнять Ноа: я немного наклонился, чтобы оказаться с ней на одном уровне.

– Ты снова и снова ищешь любое оправдание, чтобы дистанцироваться от меня. Зачем ты так поступаешь?

Ноа покачала головой и на мгновение зажмурилась.

– Думаю, нам нужно время, – сказала она, уставившись себе под ноги.

Я бережно взял ее за подбородок и заставил посмотреть на меня.

– Ты серьезно?

В ее глазах опять заблестели слезы.

– Думаю, нам обоим необходимо взглянуть на вещи под другим углом и соскучиться… Послушай, Ник, сейчас я не узнаю тебя, не узнаю нас. Чувствую только ревность, и это неправильно.

– Ноа… Рыжая, не отдаляйся от меня, – вырвалось у меня. Я взял ее лицо в ладони и начал целовать.

– Всего несколько дней, Николас, – возразила она. – Дай мне время, чтобы я все осознала: уход из дома, из твоей квартиры, переезд… я начала общаться с психологом и говорю с ним о своем прошлом и настоящем, прорабатываю болезненные воспоминания… но теперь чувствую, что во мне нет того, чего тебе действительно нужно… – Ее голос сорвался на последнем слове, и я крепко сжал ее в объятиях.

– Ты все для меня, детка, пожалуйста, не лишай меня своей любви, – прошептал я.

Она запрокинула голову, и я начал целовать ее по-настоящему, с бесконечной любовью и безудержной страстью. Ее тело содрогнулось, и она высвободилась из моих объятий.