Творения. Часть 1

Поелику же учение это оказалось столько благочестивым; то христоборцам не следует смущаться словом: единосущный;

потому что и это речение имеет здравый смысл и твердое доказательство. Ибо, если говорим, что Слово – от сущности Божией (пусть это речение признано уже будет и ими); что означается им, как не истина и вечность сущности, от которой и рождено Слово? Оно – не инородно; иначе к сущности Отца примешается чуждое и неподобное. Оно – не по внешности только подобно; иначе в ином, или и в целом, окажется иносущным, как блестящая медь и золото, серебро и олово. Эти вещи – одна другой чужды и разнородны, и разделены между собою и естеством и силою; медь не состоит в свойстве с золотом; вяхирь родится не от голубя. Хотя почитаются они подобными; однако же, иносущны между собою. Посему, если и Сын – в таком же отношении; то будет, как и мы, тварию, а не единосущным. А ежели Сын есть Слово, Премудрость, образ Отца, сияние; то, по справедливости, будет единосущен. Если же не доказано, что Сын – не от Бога и есть только инородное и иносущное орудие; то Собор написал прекрасно и выразумел правильно.

24) Да будет также изъято отсюда всякое телесное помышление; став выше всех чувственных представлений, чистым разумением и единым умом будем представлять себе искреннее общение Сына с Отцем, свойство Слова с Богом, неразличимое подобие сияния с светом. Как рождение, как Сын, и называется таким, и действительно таков, не по-человечески, но как прилично Богу. Таким же образом, слыша речение: единосущный,

не будем, ниспадая до человеческих чувственных представлений, помышлять о дроблениях и делениях Божества, но как составившие себе понятие о безплотном, не станем делить единства естества и тождества света. Ибо в этом свойство Сына со Отцем, и этим доказывается, что Бог истинно есть Отец Слова.

Для сего опять необходим – этот образ света и сияния. Кто осмелится сказать, что сияние – чуждо и неподобно солнцу? Или лучше: кто, всматриваясь в такое отношение сияния к солнцу и в тождество света, не скажет смело, что свет и сияние подлинно суть одно, и свет оказывается в сиянии, и сияние имеет бытие в солнце, так что, кто видит одно, тот усматривает и другое? Таковое же единство и естественное свойство как назовут верующие и правильно видящие, не единосущным ли рождением? Божие рождение, ему свойственным и приличным образом, может ли кто представлять чем иным, а не Словом, не Премудростию, не Силою, которую назвать чуждою Отцу – незаконно, и даже в мыслях вообразить не-вечно пребывающею у Отца – не позволительно. Ибо этим Рождением Отец все сотворил, и чрез Него о всем милосердствует, на все простирая Свое промышление. А таким образом Сын и Отец, как сказано, едино суть.

Разве зломысленные еще осмелятся и скажут, что инакова – сущность Слова, и инаков – свет, сущий в Нем от Отца, чтобы свет, сущий в Сыне, был едино со Отцем, а сам Сын, как тварь, по сущности чужд был Отцу. Но это в полном смысле есть мудрование Каиафы и Самосатскаго; Церковь отвергла оное, они же прикрывают теперь; почему, и сами, отпав от истины, объявлены еретиками. Ибо, если Сын – совершенно причастен света, который от Отца; то почему же лучше – самому Ему не быть тем, чего должен быть причастен, чтобы между Ним и Отцем не находилось ничего средняго? В противном же случае не будет доказано, что все получило бытие чрез Сына, а не чрез то, чего сам Сын причастен. Если же Сын есть Слово, Отчая Премудрость, в Нем Отец открывается, познается и зиждет, без Него же Отец не творит ничего; то явно, что Он есть сущее от Отца; потому что причастно Его – все сотворенное, причастное Святаго Духа. А в таком случае будет Он не из не-сущаго, и вовсе не тварь, но, что всего вернее, собственное рождение от Отца, как сияние от света.

25) Итак, собравшиеся в Никее Отцы, имея эту мысль, написали и такия речения. А что, не сами от себя изобретя, выдумали их (ибо и это ставят им в вину), напротив же того, изрекли их, заимствовав из древних времен, у своих предшественников, – докажем и это, чтобы у противников не оставалось и такого предлога.

Итак, знайте, христоборные ариане, что Феогност, муж ученый, не отказался употребить выражение: от сущности. Ибо во второй книге Ипотипосов, пиша о Сыне, сказал так: «сущность Сына не есть какая-либо отвне обретенная, и не введена из не-сущаго, но рождена от Отчей сущности, как сияние света, как пар воды. Ибо сияние и пар – не самое солнце и не самая вода; но и не чужды им. Но от излияния Отчей сущности сущность Отчая не потерпела деления. Как солнце, пребывая тем же, не умаляется от изливаемых им лучей; так сущность Отца не потерпела изменения, имея образом своим Сына». Так выразился Феогност, в виде состязания подвергнув это прежде изследованию, а впоследствии предложив свое мнение.