Творцы совпадений

И вот он может стоять рядом с кем-то и – поверить невозможно – помогать ему, делясь с ним только собственными идеями, убеждениями, которые он сформулировал сам, мыслями, в которых он всегда был уверен.

Он смотрел на лицо в зеркале и впервые не чувствовал себя отражением кого-то другого.

Вот бы давать советы самому себе было так же просто, как другим.

Он не обязан быть послушным отражением.

Ничьим. И Пьера тоже.

Он слишком многое принимал на веру, как безапелляционный приговор. Он просто пойдет к Пьеру и убедит его, что Михаэль не должен умереть сегодня.

В нем пульсировало что-то новое. Может, это ответственность. Может, это то, чего так не хватало ему все это время.

И он чувствовал себя живым, как тогда, в дни с Кассандрой.

19

– Летать, – сказала она.

– Это все? – спросил он ее. – Просто летать?

– Для начала, – сказала Кассандра и повела плечами, будто извиняясь. – Потом я, может быть, сама пойму, чего еще хочу.

– Правда? Если бы ты могла вообразить саму себя, создать себя такой, какой хочешь, ты бы выбрала только «летать»?

– Создать себя такой, какой я хочу? – засмеялась Кассандра. – Хватит мне создавать себя. Знаешь, сколько ролей я играю на этой работе? И все героини красивые и необыкновенные, уж поверь. Никто не воображает меня страшной или глупой. Натали, например, хорошо надо мной поработала. Смотри, какие чудные волосы. Но это волосы, которые она на мне представила, а не мои настоящие. Конечно, приятно быть благородной, уверенной в себе – какой она хочет меня видеть. Но сейчас у меня есть ты, и я всего лишь хочу быть собой. Так что да, если бы я могла вообразить себя, я бы сделала вот как. Я бы представила себя, а не кого-то другого. Но летать я все равно хочу. Взмывать ввысь, туда, где меня не настигнут все те, кто оценивает меня, и чтобы ветер нес меня на своих крыльях.

– Хорошо, признаю, это было бы мило, – сказал он.

– А ты? – спросила она. – Как бы ты вообразил сам себя?

– Мм, – сказал он, – честно говоря, нет чего-то особенного, что я хотел бы вообразить.

– Минуту назад ты меня отчитал за то, что…

– Я знаю, знаю. Просто…

– И ты постоянно говоришь, как тебе надоело делать то, что хотят другие, и ты мечтаешь делать все сам…

– Верно. – Он смущенно почесал затылок.

– Так что ты хочешь делать? – спросила она.

– Я… я не знаю…

Вдруг Средний Джон встрепенулся и огляделся вокруг.

– Где Михаэль? – спросил он.

– Что? – отозвалась Кассандра.

– Михаэль, где Михаэль? – Он встал и с тревогой посмотрел вокруг.

– Он ушел, – сказала Кассандра тихо.

– Нет, нет, – сказал он, – не может быть. Он должен быть где-то поблизости, потому что я ведь все еще тут.

– Нет. – Кассандра старалась не смотреть ему в глаза. – Я видела его, он взял солдатиков и пошел домой.

– Тогда он, конечно, смотрит на меня из окна.

– Думаю, нет.

Средний Джон посмотрел вверх, на окно комнаты Михаэля – оно было закрыто.

– Он сидит дома и представляет меня тут? – рассуждал он вслух.

– Вряд ли.

– Тогда почему я все еще здесь? Если он не воображает меня, почему я все еще существую?

Кассандра обняла себя за плечи и посмотрела в сторону:

– Возможно, то есть скорее всего, это я воображаю тебя.

Он удивленно повернулся к ней:

– Ты?

– Да.

– Я не знал, что можно…

– Я тоже, – сказала Кассандра, – но я видела, что он уходит, и не хотела, чтобы ты исчез. Поэтому я представила, что ты продолжаешь сидеть рядом со мной.

Он не мог подобрать слов. Кассандра восприняла его молчание как злость.

– Я не заставляла тебя ничего делать! – убеждала она. – Ничего. Правда. Я вообразила только присутствие, а не поведение. Все остальное – это ты. Клянусь.

Он подошел обратно к скамейке и сел рядом с ней.

– Хорошо, – сказал. – Спасибо.

Они посидели несколько секунд молча.

– Все ведь нормально? – с опасением спросила Кассандра.

– Нормальнее быть не может, – сказал он.

Солнце уже начинало клониться к закату.

Одинокая собака пробежала, привычно следуя за струйкой незнакомого ей запаха.

– Я не знал, что мы можем воображать друг друга.

– Почему бы и нет?

Она теребила тесемки на своем воротнике, будто пыталась решить, стоит ли говорить то, что ей хотелось сказать.

– Что? – спросил он.

Кассандра склонилась к Натали, воображающей ее девочке, которая все это время играла рядом с ними.

– Натали? Дорогая?

Натали подняла голову.

– Уже становится поздно, – сказала Кассандра. – Кажется, пора идти домой.

– Хорошо, – ответила Натали. – Ты пойдешь со мной?

– Нет, – улыбнулась Кассандра, – я немного отдохну здесь, ладно? Встретимся завтра.

– Договорились. – Девочка поднялась и рассеянно отряхнула грязь с коленок. – Пока, Касси.

– Пока, дорогая, – сказала Кассандра.

Когда Натали ушла, Кассандра опять повернулась к Среднему Джону.

– Вообрази меня, – сказала она.

– Я не…

– Вообрази меня, сделай так, чтобы я осталась тут.

– Но как?

– Пожалуйста… – Она начала исчезать, она уже мерцала. – Я хочу, чтобы у нас было столько времени, сколько мы захотим. Вообрази меня.

Он чувствовал, что сердце бешено колотится.

Что это значит – вообразить ее?

Кто она? Что она?

– Но я не хочу решать, кем ты будешь, – прошептал он, закрывая глаза.