Творцы совпадений

– С некоторой точки зрения эта последовательность совпадений вертится вокруг него, так что технически…

– Он не наш клиент! – закричал Гай.

Мертвая тишина на несколько секунд воцарилась между ними.

– Ты орешь на меня? – спросил Пьер.

– Если уж на то пошло, он мой клиент, – сказал Гай тихо.

– Ты орешь на меня?

– Я заботился о том, чтобы ему не было одиноко, я играл с ним и убеждал его, что он может исполнить любую мечту, я охранял его, когда он бегал и резвился, я пытался объяснить ему, что друзья приходят и уходят, даже если сам не был уверен, что у меня когда-либо были друзья. И я должен убить его сейчас.

Пьер помолчал немного и снова спросил ледяным тоном:

– Ты, цуцик, орешь на меня сейчас?

– Должен быть другой способ. – Гай поднял голову. – И я думаю, что ты специально не хочешь его применять.

Пьер повернулся к нему.

– Слушай меня, – сказал он, и его глаза покраснели от гнева, – и слушай внимательно. Пока ты тут пытаешься сделать так, чтобы два шизоидных студентика столкнулись друг с другом в углу коридора, я организую рождение президентов. Когда ты вставляешь глупую попсовую песню в сетку радио, чтобы создать дешевую романтичную обстановку, я устраиваю рождение тех, кто будет целоваться с президентами, о рождении которых позаботился до того.

Ты ничто. Ты ноль. Ты гадкий утенок с замашками лебедя. Ты думаешь, что меняешь или улаживаешь что-то в мире, но все, что ты делаешь – это экзистенциальная бессмыслица. И пока ты занимаешься всем этим, ты сам слоняешься без всякой цели, кроме той, что в твоем паршивом конверте. Что с тобой? Сделал так, что кто-то решил слетать в Австралию, чтобы раскрыть себя, так уже думаешь, что можешь видеть полную картину? Ты не можешь расчертить на своей стене даже те три с половиной вещи, из которых состоит твоя жизнь.

Посмотри на себя. Ты костяшка домино, которая ждет, чтобы ее со стуком выложили на стол. Вот все твое влияние на мир. Ты подвижная цель. Кроме той героической спасательной операции, было ли что-нибудь, хотя бы одно, что ты сделал в жизни по своей воле, а не потому, что кто-то тебе велел?

Гай старался сохранять хладнокровие. Он уткнулся взглядом в землю, сдерживая злость.

– Я любил, – сказал он тихо.

Пьер чуть не задохнулся:

– Ты любил? Любил? Эту твою воображаемую подругу? С каких пор воображать – это любить? – Он недоверчиво качнул головой. – Любовь требует изменения, любовь требует работы. Любовь – это не леденец, который ты получаешь за то, что был хорошим мальчиком, и теперь у тебя есть что-то, что доставляет тебе удовольствие. Это тяжелая работа. Самая тяжелая в мире. Чем ты пожертвовал ради твоей воображаемой? Ты просто взял образ, какой захотел, и намазал на него достаточно сладости, пока не убедил себя, что ты влюблен. У лентяев не бывает любви.

Пьер был уже в ярости, его было не остановить.

– Боже мой, я знал, что не надо тебя брать. Знал. Все это задание было для меня жестом доброй воли. Думаешь, я бы не смог организовать ему удар по башке в каком-нибудь заброшенном парке? Аварию в лифте? Ты правда думаешь, что мне позарез был нужен ты и твой идиотский образ воображаемого друга, чтобы выманить его из здания наружу и перевести через дорогу в нужное время? Ты, кто устраивает половину всех аварий и называет себя творцом совпадений, не слишком ли много ты о себе возомнил? Уже столько времени ты делаешь одно и то же, часами думаешь, как устроить несварение желудка у пятилетней девочки. Да, да, я знаю это все. Я изучил твои задания. Это дело должно было поспособствовать твоему карьерному росту, заставить тебя принять волевое решение. Думаешь, что мир меняют пугливые? Нет, нет, голубчик. Страх еще никогда не менял мир. Копье – может быть. Ружья – определенно. Бомбы меняли и еще изменят, уж поверь. Но не страхи. А если ты хочешь начать чем-то управлять в мире, чем-то большим, тебе стоит завязать с этими твоими сентиментальными сюси-пуси.

– Мне нравится менять маленькие вещи, – тихо сказал Гай.

– Тогда сиди здесь, в своей маленькой защищенной клетке. Продумывай встречи пар, которые разведутся через пять лет, заставляй людей обретать «мечты», только для того чтобы через десять лет понять, что их не осуществить, а они уже пожертвовали всем ради них. Продолжай чертить схемки на стенах до конца твоих дней, пока, отчаявшись, не подпишешь увольнение. Как твоя подружка.

Гай в ужасе поднял на него глаза:

– Что?

– Эмили, – сказал Пьер с улыбкой, полной наслаждения. – Видимо, она такая же.

Гай побледнел.

Эмили подписала бланк увольнения. О чем, черт возьми, она думала?

Он попробовал сосредоточиться на своих мыслях, но понял, что пренебрежительный голос Пьера слишком громко звучит у него в голове:

– Думаешь, она поняла, что, по сути, работает уборщицей на других творцов совпадений? Собирает щепки, которые летят на землю, пока настоящие творцы пилят дерево? Может быть. А может, ей просто надоело. Такое бывает, когда чувствуешь себя бесполезным.

Пьер обернулся на дорогу. На горизонте появилась маленькая точка.