Ты будешь моей (СИ)

— Попалась, мышка. Будешь безобразничать, я тебя вообще на стол опрокину и ручонки твои шаловливые привяжу к ножкам. Тогда уже никуда не денешься, — несу всю эту чушь ей на ухо, вылизываю шею, перемежаю все это с укусами.

— Ты пользуешься своим служебным положением, — хнычет, когда я начинаю расстегивать слишком мелкие пуговицы.

И ведь нет у нас дресс-кода, ходи в чем хочешь. Так она назло постоянно выряжается как строгая училка.

Бля-я, никакого терпения не хватает. Рву все нафиг под возмущенное сопение обладательницы таких охрененных сисек. Надо было сначала раздеть, а потом уже руки вязать. Неудобно, блин.

— И положением пользуюсь, и тобой сейчас буду пользоваться по полной, — практически рычу ей в губы, задирая лифчик до самого подбородка.

Да-а-а, моя хорошая. Аж облизываюсь, рассматривая при хорошем освещении сладкие холмики с твердыми, сжавшимися в горошины сосками.

— Не надо… — еще пытается что-то мне возражать Агата, когда щелкаю языком по розовой бусине.

— Детка, только так и надо.

Я осторожно, поддерживая ладонью на спине, все-таки укладываю разомлевшую Потеряшку на стол и встаю между ее разведенными ногами. Закидываю их к себе на бедра.

Специально или случайно шпильку мне в задницу врезала? Но туфельки пусть останутся. Заводит.

Наклоняюсь вперед, накрываю дрожащую малышку своим телом. Одну руку поставить рядом с ее головой, чтобы окончательно не рухнуть на Агату. Столешница — не самое мягкое место для таких маневров.

Трусы ее отодвигаю в сторону. И сразу пальцами в горячую влажность, надавливая, скользя, растирая смазку по всей промежности, слушая хриплые, приглушенные стеснением и боязнью привлечь внимание стоны.

Она постоянно облизывает свои губы, белые зубки мелькают на нижней.

А когда я ввожу пару пальцев в ее разгоряченную узкую плоть, чуть ли не до крови прикусывает.

— Р-развяжи меня, — трясется вся, метает грозные молнии в мои глаза, а у самой кожа вся в мурашках и между ног совсем потоп.

— Не дождешься, — царапаю зубами ключицы, посасываю мочку.

Пальцы не прекращают двигаться в ней. Добавляю большой на клитор и вовремя захватываю ее губы. Вскрик тонет где-то между тем, как я проскальзываю языком в ее рот и жадно прихватываю сочные пухлые губы, как голодный зверь.

В какой-то момент Агата начинает охотно подбрасывать бедра мне навстречу, и я усмехаюсь ей в волосы.

Снова ловлю зубами острый сосок, слегка сжимаю их, чувствуя, как по ее телу проходит новый спазм.

Мучаю ее грудь, размазываю влагу по нежным складочкам. Специально за секунду до вершины ее удовольствия смягчаю натиск, не позволяя девочке кончить.

Эта зараза каждый раз разочарованно хнычет, едва не скулит, но продолжает играть в молчанку.

Ладно, упрямица. А если так?

Опускаюсь между ее ног, сразу языком по всей промежности, останавливаясь губами на пульсирующем клиторе. По кругу, пальцами раздвигая плоть, чтобы Агата ощущала все острее.

— Я-ян!..

Упс, а ротик-то прикрывать теперь некому.

Ну ничего, она, кажется, больше не смущается, полностью отдавшись моему языку.

Надавливаю на впалый живот ладонью, чтобы прижать ее покрепче к столу, и опять припадаю ртом к ее складкам.

Туфли уже давно куда-то сами делись, так что сейчас Агата упирается пальчиками в самый край столешницы, извивается вся, как на распятье, и так сексуально стонет, что мой стояк грозится прорвать джинсы.

Она просит. Умоляет практически.

Но теперь моя очередь включать засранца.

Выписываю зигзаги так, чтобы не задевать клитор, растягиваю ее одним пальцем, плавно, медленно, сжимая зубы, чтобы не сорваться самому.

Слышу, как Агата царапает стол ногтями. Бедра напряжены, изящные стопы выгибаются как у балерин. Грудь вздымается и покачивается. Блядь, как заднюю-то не дать раньше времени?

Не заполнить ее всю одним грубым толчком. Не начать трахать, ощущая, как охуенно она кончает со мной внутри. А потом еще раз. Практически сразу же.

Сам себе устроил адскую вылазку.

Терпи теперь, мужик.

— Хочу, пожалуйста… Еще… — лепечет, подталкивая бедра ко мне. Совсем забылась малышка.

— Помучить тебя, как думаешь? — отрываюсь, чтобы сказать. Самым кончиком языка задеваю клитор.

— Не-ет!.. Пожалуйста… Я. Больше. Не. Могу-у-у… — завывает, когда к одному пальцу добавляю второй.

Ну если дама просит.

Толкаю пальцы глубже. Вращаю язык вокруг набухшего клитора. У самого все губы в ее смазке, во рту стойкий терпкий вкус этой девочки.

Агата судорожно всхлипывает. По-моему, ударяется затылком о столешницу, доходя до оргазма под частые пищащие стоны. Пытается сдвинуть ноги, но я не даю, удерживаю ее в том же положении, продолжив издеваться над ней языком и пальцами.

Даю передышку, только когда стоны стихают.

Несколько секунд, когда сам выпрямляюсь и в пару движений высвобождаю член.

Сзади ее хочу. Чтобы сочная задница у меня перед глазами, намотать на кулак ее волосы и…

Пока у Агаты взгляд еще расфокусирован, а сама она мало что соображает, сдергиваю ее со стола и на него же сразу укладываю животом.

Она носочками в пол упирается, щекой прижалась к лакированному дереву. Все еще мелко дрожит.