Ты будешь моей (СИ)

Она уплывает в прошлое, рассказывая о ереси, которую ей на уши пытался навесить этот козел, а я слушаю все это и понимаю, что все реально могло бы сложиться по-другому.

Задержись я тогда подольше в дверях, увидел бы, что Агате совсем не приятны обжимания от бывшего и она пытается избавиться от него.

— Вырвалась, сбежала от него, пока Вова еще не успел ничего сделать. Выбежала в зал, искала тебя повсюду. Ты был так мне нужен, Ян…

Вижу, как Агата впивается пальцами в плечи, снова сотрясаясь во всхлипах.

— Мне девочки сказали, что лучше будет поговорить с тобой утром. Я пришла, а ты там… С ней.

— Всегда считал себя умным, детка, но ты заставила меня поверить в обратное. Я собирался переспать с Жанкой, мы завалились ко мне после клуба, она была на все согласна.

— Зачем ты мне сейчас говоришь это? — обиженно закусывает губу она.

— Потому что собирался, Агата, собирался, но не переспал. Хотел отправить ее домой на такси, когда из душа вышел, но растолкать не смог. Она вырубилась на кровати, вообще не подавая при этом признаков жизни. Храпела так, что я пару раз подрывался среди ночи.

— А я не храплю…

— Знаю, малышка. Практически сразу после твоего ухода меня повязали.

Я не собираюсь жаловаться, мне не нужно ее сочувствие. Всего лишь откровенность, которая объяснит мое полное исчезновение с радаров Агаты.

— Что это значит?

Даже из такого положения вижу, как она нахмуривается.

— Арестовали. Нашли у меня парочку пакетиков с интересным содержимым.

— Ты что?.. Ты?..

— Ага, как в пятнадцать начал, так каждое мое утро начинается с дорожки.

Первые секунды шока у меня еще получается сдерживаться, а потом все, плотину прорывает. Моему многострадальному плечу опять достается от Агаты за смех, который вообще не получается приглушить.

— Ну ты за кого меня принимаешь, детка? Я не употребляю, — успокаиваю ее, слыша, как Потеряшка выдыхает. — Отец помог мне выйти спустя какое-то время. Но взамен сослал меня подальше в наказание, отрабатывать долг.

— Я боялась тебя встретить в Москве… Когда в Питер с Дианой перебрались, стало даже как-то легче.

— Почему вы вообще сюда переехали?

— Из-за отца. После той истории с ребенком, когда я больше напоминала какую-то тень человека, Ди испугалась. Сестра не знала, что делать. Матери все равно было бы, поэтому Диана как-то разыскала отца, рассказала ему все, попросила помощи. Он и забрал нас.

— А с работой как? Я помню, что ты собиралась переезжать именно из-за нее.

— Уволилась… — ее голос ломается.

Агата не углубляется, но я сразу улавливаю, что там тоже не все так просто. Ладно, не все сразу. На нее вообще давить нельзя, приходится постепенно все вытягивать.

— А ты с Жанной… — набирается храбрости и все-таки спрашивает. — Ты точно не спал с ней тогда? У вас вообще ничего не было?

— Да меня самого чуть не вывернуло прямо на нее, — встаю перед Агатой, пальцами веду по руке от самого запястья. — Запах не твой, губы не твои, пальцы в волосах путались… В отличие от твоих, — запускаю пятерню в мягкие пряди, предварительно стянув резинку и распутав небрежную косу.

У Агаты во взгляде сейчас целая смесь.

Недоверие, страх, желание. Все искрится и смешивается, когда я кладу ладонь на поясницу и сам нагибаюсь, замерев в миллиметре от ее губ.

Она облизывает их, языком вскользь задевая мои. Я хотел оттянуть поцелуй, но из-за этого практически невинного прикосновения обрушиваюсь на ее рот с дикой яростью, желая дать нам обоим освобождение. Хотя бы в эту минуту.

Агату трясет, она стонет мне в губы, потому что я даже привыкнуть ей не даю. Сразу задираю юбку, усаживаю на стол, чтобы у меня были свободны обе руки. А иначе пришлось бы держать ее, спасая от падения.

Глупышка упирается ладонями мне в грудь, словно это реально сможет тормознуть, когда я уже разогнался.

— Подожди… Ян, не здесь же…

Мой язык уже у нее во рту.

— Никто сюда не сунется. Постучат, в крайнем случае. Расслабься, чудо, и молчи. Стонать у тебя получается лучше.

Я сжимаю ее задницу. Прикусываю шею, выбивая из Агаты новые шумные выдохи.

Губами по коже, там, где бьется пульс возле впадинки, отвлекая от того, что хочу сделать пальцами.

Она горячая внизу. Влажная. Сама покорно раздвигает ножки, стоит немного надавить через белье.

Юбка ее мешает. А это значит что? Нахрен юбку.

С молнией возиться долго не приходится, хоть кончики пальцев уже и жжет от нетерпения. Агата пытается оттянуть блузку пониже, потому что на ней сегодня открытые трусики, сидящие низко.

Прячется. Шрам прячет.

— А ну руки прочь, — перехватываю ее запястья, заводя их за спину. Удерживаю одной своей лапой. — Все мое, даже не думай прикрываться.

Присаживаюсь и касаюсь губами шрама. Она дергается, словно я ей каленое железо к коже приложил. Втягивает кислород со свистом и отодвигается, ерзая на столешнице.

Руки я ее отпускаю. Для того чтобы стянуть один чулок и потом быстро связать их. Не слишком сильно, следов не должно остаться.