Ты была моим городом (СИ)

— Какая же ты зануда, Рейес. Я пригласил тебя на танец, а ты только и думаешь о том, как мы смотримся. Какая разница?

— Как у тебя это получается? — она заглядывает в глаза, будто в них все ответы. — Казаться беззаботным за минуту до гибели. Метафорически. Ты ведь всегда так боялся этого. Смерти.

— Ну, мы умрём вдвоём. Рядом друг с другом. Это чего-то да стоит.

Рейвен даже если бы могла здесь разреветься, всё равно этого бы не сделала, но сердце так ноет. Тоскливо. По неслучившемуся более продолжительному их «вместе».

На краю жизни каждый из нас становится сентиментальным. И в этом нет ничего, чего можно было бы стыдиться.

— Иначе было бы отстой, помню, — кивает она, утыкаясь носом в его шею.

— Рейвен, — Джон вдыхает запах её волос, пропускает их сквозь пальцы, замечая как всё более прозрачной становится кожа, и выдыхает чистосердечное, горькое, но искреннее, — мне с тобой тоже не пусто. И я хочу, чтобы у нас было больше времени.

— Я тоже хочу.

×××

Кларк сдавленно кивает, а потом делает то, чего боялась слишком долго. Кларк боялась стать его проклятием, лишь прикоснувшись к губам. Так много людей пострадало, так многих не стало из-за того, что её губы говорили: «Я тебя люблю». Она целует сначала несмело, будто замерзая, но как только его рука ложится на её талию, заставив жар разлиться в животе, сильнее прижимается к его горячей коже. Есть только он, его руки и его губы. Есть мышцы, которые перекатываются под её руками, блуждающими то по его плечам, то по спине, сминая футболку.

— Мне не в первой целовать твои похолодевшие губы, — он усмехается, жадно вглядываясь в её лицо, словно боится забыть малейшую деталь, Кларк безумно хочется остановить время, но всё, на что её хватает, это клубящаяся внутри безысходность. В тот раз хотя бы умирала она одна, теперь же… — но хотя бы раз хотелось отойти от этой тенденции.

— Пообещай мне, что разыщешь меня там. В том мире, куда мы попадём, если это возможно. Пообещай, что, — её голос ломается, она не успевает стереть скатившиеся слезы, застывая при виде стремительно бледнеющей кожи Беллами, своей собственной. Это почти похоже на вознесение, только без тёплого света, этот — холодный, смертельный.

— Всё в порядке, Кларк. Я найду тебя. В любой из вселенных. Найду, испорчу первое впечатление и ты, скорее всего, подумаешь: «Что за гребаный мудак».

— Я запомню, что отдала этому гребаному мудаку сердце, — хрипит Гриффин, не отнимая взгляда от его лица, которое больше не искажается в гримасе отвращения при взгляде на неё. — Только дай знак, что это ты, и я пойму. Я всё пойму.

— Мне придётся найти сигнальную ракетницу для этого? — и как он только находит силы шутить? — Я в деле.

— До конца?

— До самого конца.

Комментарий к three

Да уж, для главы понадобилось больше времени, чем я планировала изначально, но из-за целого вагона причин вышла такая задержка. Простите меня. Но в любом случае, мы на пороге конца, как и они. Следующая глава - эпилог. И она, я надеюсь, выйдет намного быстрее, чем эта.

Всех благ, дорогие читатели, если таковые ещё есть. Искренне вас люблю🖤

P.S. Строки стихотворения отсюда: https://vk.com/wall-9073074_603592

========== four ==========

×××

— Я ощущаю тепло солнечного света, вижу, как растут деревья, чувствую запах полевых цветов. Это так красиво. И никогда не смогу забыть о том, где нахожусь.

Мэди поднимает голову вверх. Воздух мягко перебирает её распущенные волосы, пока снизу доносится приглушенный шум и копошение. Она загадочно улыбается, точно зная, кто за дверью, но делает вид, что чересчур занята, и продолжает писать:

— Более двухсот лет назад ядерная катастрофа уничтожила все живое на Земле, превратив ее в радиоактивную пустыню. К счастью, некоторым удалось уцелеть. Несколько раз выжившие теряли своих близких, своих друзей, себя. Но затем…

«Тшш!» — шипит кто-то снаружи, но будто опомнившись, запоздало замолкает. Мэди хмыкает, дописывая то, как всегда хотела закончить книгу.

— Преодолев путь через всю вселенную и обратно, человечество вернулось домой, обратно на Землю, и это больше не мечта, это реальность. Наша прекрасная реальность.

Она откладывает в сторону шариковую ручку и, вдохнув полной грудью, несдержанно прижимает к себе солидного объёма книгу. Прежде, чем сюда ворвётся орава непослушных детей, Мэди успевает поймать минуту обретенного покоя. Она наконец-то закончила то, что так долго и скурпулёзно обдумывала, о чём спрашивала остальных, и вот — результат прямо в её руках. С истертыми рёбрами её ладоней страницами, мятыми уголками и даже одной наполовину залитой чернилами страницей (за малышом Чарли никто не может уследить, он суёт свой нос всюду, где посчитает нужным, особенно в её работы, но кто осудит? перед его очарованием невозможно устоять! даже Мерфи не может).

— Так долго, — конючит Лу неожиданно громко, её отдергивает Август: «Будь терпеливее!».