Ты мне веришь?

- Не знал, что ты еще и поешь. Давай, вставай. Ждут тебя. Важные люди пожаловали по твою душонку.

Когда внизу увидел людей Потемкина, заболело ребро. Видать, пришли отвесить добавки.

- Я вроде отступные не просил. Рассчитали, так рассчитали.

- Идем, клоун! - Гном в своем репертуаре.

- Я, может, вначале грим смою?

- И так сойдет. В самый раз.

Один-один, засранец. Но я отомщу. И дурным голосом заголосил:

- Как они от меня далекииии... никогда не дадут рукииииии![1]

В машину загрузился сам... но сердце все же начало подрагивать от одной мысли, что вдруг ее увижу снова. Издалека. Хотя бы в окно. Увижу эту высокомерную сучку, которая поиграла со мной в любовь и тут же обо мне забыла. Да,... просто увидеть. Одним глазом. Все это время только о ней и думал. Ночами с закрытыми глазами лежал и вспоминал, как прикасался к ней, как целовал. И что говорила мне... мне - тому, кто не раз девкам напевал и не такое, чтоб ноги раздвинули, а сам повелся на ее: «Я подумала о том, что могу очень сильно полюбить тебя, и мне стало страшно». На самом деле страшно было мне. Каждую ночь понимать, что без нее жизнь стала совершенно серой, как этот проклятый декабрь без снега.

Джип привез меня не домой к Потемкину, а в какой-то офис. И я как-то не совсем уверенно решил, что у меня слишком запоминающийся прикид, чтобы прибить прямо здесь. И намеренно улыбался разукрашенным ртом секьюрити и на ресепшене отвесил реверансы. Скорчил рожу в стиле "Оно" в камеру и пошлепал в лифт.

В офисе меня ожидал Его Сиятельство Потемкин. Восседал в кресле за столом, но, когда я вошел, он соизволил встать. Наверное, прикончит лично. Только не пойму, зачем такая отсрочка была.

- Добрый день, Марк.

Опачки, он запомнил мое имя? Это плохо или хорошо?

- Добрый. Раз вы так говорите.

- Присаживайтесь. Сейчас принесут чай и кофе.

- Спасибо. Я уже пил и то, и другое.

Не присел, и он остался стоять. Потом отошел к окну и развернулся ко мне полубоком. Высокий, худощавый. Аристократичная внешность вполне подходит под его фамилию. Очень холодный внешне. Есть что-то в его облике, внушающее подсознательный страх. Но не мне. Я его не боялся. Мне, скорее, было интересно, чего именно он от меня хочет.

- Моя дочь смертельно больна. У нее миастения.

Как выстрелом в упор в самое сердце. Я судорожно сглотнул и сдавил руками клоунский колпак, чувствуя, как больно сдавило грудину.

- Вначале появились проблемы с речью. Думали, простуда. Она всегда хорошо училась, а тут стала забывать материал, сбиваться на уроках... Болезнь прогрессировала очень быстро. Ее одолевала невероятная слабость, болели все мышцы, она плохо ела. Немело лицо, улыбка стала вымученной. Врачи ставили гайморит, простуженный нерв... Потом пошли другие диагнозы. Энцефалит, шизофрения. Потом и это отмели, но лучше ей не становилось. Лиза стала похожа на тряпичную куклу. Не могла сама встать, спуститься по лестнице. Для нее, так любящей играть, это было сродни смерти. Правильный диагноз нам поставили, когда прошло довольно много времени без лечения и когда Лиза чуть не умерла на руках у меня и у врачей. К сожалению, специалисты мало знают об этой болезни, поэтому правильный диагноз при первичном обращении ставят всего лишь двум из ста больных. Происходит сбой в работе, расположенной за грудиной, вилочковой железы, и этот орган начинает вырабатывать вещества, направленные против собственного организма. Человека одолевает мышечное бессилие, и он перестает нормально ходить, глотать и в конце концов дышать, что приводит к страшной мучительной смерти. Можно было сделать операцию... но у Лизы сильная анемия, и врачи не дают нам гарантию, что операция пройдет успешно. Шансы у моей дочери выжить после хирургического вмешательства ненамного больше, чем без него. Для нее опасно все. Любое заражение инфекцией может привести к летальному исходу. Банальный грипп может ее убить. Вот почему я никого не подпускал к ней, не позволял выходить. Она моя единственная дочь! Она - все, что у меня есть. А ты! Ты у меня ее отобрал! Из-за тебя она пошла на такой риск! Знала, что нельзя, что это может привести к смерти! И все равно с тобой сбежала! Из-за тебя она подхватила пневмонию, которая сейчас ее убивает.

Обернулся ко мне, сжимая руки в кулаки.

- Моя девочка умирает. Врачи не дают ей много времени! И я... я пришел просить тебя навестить ее. Это ее желание. Чтобы последние дни ты был рядом.

Он говорил, а я слышал его, как сквозь вату. Перед глазами моя золотоволосая девочка-картинка, играющая на фортепиано, заглядывающая мне в глаза:

«Марк, ты будешь меня любить?»... и от дикой боли сводит все тело судорогой.

- Я заплачу. Сколько скажешь. Миастения не заразна. Лиза в частной клинике на улице Гвардейской... Тебя будут отвозить и привозить.

Он лихорадочно что-то черкал на чеке. Протянул мне, а я выхватил и разодрал на мелкие кусочки.

- Да пошли вы на хер! Не все в этой жизни можно купить!