Тыл-фронт

Впереди группы японцев шел генерал. Рощин сейчас же узнал в нем начальника штаба Пятой армии генерала Ковагоя. Его сопровождала группа офицеров с аксельбантами штабистов.

Приблизившись, генерал остановился в пяти шагах от Рощина. Майора он не узнал или старался не узнавать.

— Господин майор! Сто двенадцатый полк Сто двадцать четвертой дивизии по повелению императора и приказу армейского командования прибыл для сдачи оружия, — доложил за него низкорослый капитан, очевидно, переводчик.

— Господин генерал! — обратился Рощин к Ковагоя. — Знамя и оружие офицеры и полк сдают здесь, В дальнейшем побатальонно следуют в мулинский военный городок.

Словно не поняв, Ковагоя добросовестно выслушал переводчиков и в знак согласия отвесил пренебрежительный поклон в сторону Рощина. Потом медленно извлек из ножен шашку, поднес к губам, поцеловал, быстрым движением переломил ее через колено и бросил к ногам Рощина.

Рощин нахмурился.

— Вы подаете плохой пример, генерал, своим офицерам, — сухо заметил он. — Если подобное повторится, я вынужден буду считать это как сопротивление, — и, взглянув на Федорчука, спросил:

— Полк «катюш» готов?

Федорчук его понял. Лихо козырнув, он гаркнул во всю силу своего голоса:

— Так точно, товарищ майор!

От этого доклада Ковагоя вздрогнул и что-то быстро приказал стоявшему позади майору. Тот бегом направился к колонне.

— Вызвать знаменосцев! — приказал Анатолий Андреевич.

Сигнальщик протрубил вызов. К перевалу направилась группа знаменосцев. Когда она поднялась на перевал, Рощин приказал Федорчуку взять знамя. Старшина подошел к знаменосцу, взял из его рук знамя и бросил к ногам майора…

Хотя отдельные части продолжали сопротивление, гордость империи — Квантунская армия — оказалась повергнутой.

3

20 августа генерал Савельев получил из Харбина донесение от своего начальника штаба, возглавлявшего воздушный десант, о готовности харбинского гарнизона сдаться в плен.

Обстановка способствовала этому. Разрозненное сопротивление отдельных частей японских полевых войск перед фронтом армии, четырехтысячного гарнизона Хутоуского укрепленного района и Шиминзянского узла сопротивления в ее тылу не представляли серьезной помехи. Поэтому Савельев пришел к заключению, что дальнейший маневр войск армии необходимо изменить, С этим Георгий Владимирович и выехал в штаб фронта.

План Георгия Владимировича был прост. Он предлагал армию разделить на три группы. Одну дивизию с тяжелой артиллерийской бригадой оставить в районе Муданьцзяна для уничтожения засевших в Хутоуских и Шиминзянских укреплениях гарнизонов. Три дивизии с легкой артиллерией перебросить по железной дороге в Харбин. Остальные форсированным маршем выдвинуть уступами в Хэндаохецзы, Яблоню и Имяньпо. Их подвижные группы уже к утру следующего дня могут быть в своих районах и контролировать Квантунскую армию по оси Муданьцзян — Харбин на всю оперативную глубину.

Командующего фронтом Савельев застал за оживленной беседой с членом Военного Совета.

— Читали, Георгий Владимирович? — возбужденно спросил он, не дав Савельеву соблюсти военную официальность. — Центральный Комитет партии и Совет Народных Комиссаров уже поручили Госплану составить пятилетний план восстановления и развития народного хозяйства. Не только восстановления, но и развития!

Маршал был взволнован. Савельев понял, что для него война уже пройденный этап.

— Скорее, скорее громите японцев! — словно в подтверждение его мыслей воскликнул командующий.

Выслушав Савельева, маршал остался доволен.

Значит, хотите, генерал, всех командармов обскакать: подавай Харбин Отдельной Приморской армии? — рассмеялся он. — Подвижной состав прикинули?

— Так точно, товарищ маршал! Частично соберем в тылу, на остальной отдан приказ начальнику отделения управления дороги в Муданьцзяне…

— Поскольку вы занялись Харбином, вышлите туда кого-либо из офицеров своего штаба специальным самолетом. Необходимо доставить оттуда командование гарнизона для передачи условий капитуляции.

— Слушаюсь, товарищ маршал!

— Если ваше отсутствие в армии, генерал, позволяет, поедемте со мной, — предложил командующий фронтом, утвердив план Савельева. — Главком пригласил меня на переговоры с представителями командования Квантунской армии.

* * *

Встреча состоялась в домике лесника неподалеку от границы. В пятнадцать часов тридцать минут штабист доложил маршалу Василевскому, что японцы ожидают его приема. В домик один за другим вошли Хата, консул Миякава и начальник первого отделения штаба подполковник Сидзима. Подполковник присутствовал как переводчик, хотя генерал и консул довольно прилично владели и сами русским языком. Выстроившись в ряд, японцы сняли головные уборы и низко поклонились.

— Генерал-рейтенант Хата есть нацарьник стаба Квантунской армии!

— Японский консур в Харбине Миякава!

— Переводчик и начальник первого отделения подполковник Сидзима! — представились они по очереди.

— Прошу, генерал, строевую записку, — обратился маршал к Хата.

Японец растерянно взглянул на подполковника. Тот коротко что-то ему ответил.