Тысяча акров

– Хорошо, – проговорил мистер Картье, взглянув на часы, и принялся складывать бумаги. – Всему свое время. Оговорка о «злоупотреблениях и неэффективном управлении» в договоре прописана туманно. Исходя из того, что вы мне рассказали, у них нет никакого шанса доказать ни факт злоупотреблений, ни неэффективного управления, однако вам нельзя допускать никаких оплошностей до самого суда. Надо работать сплоченно, помогать друг другу и вовремя собрать урожай. – Он повернулся к нам с Роуз и добавил: – А вам, леди, носить платья, косить газон и ежедневно подметать крыльцо.

– Шутите? – фыркнула Роуз.

– Не совсем, – ответил адвокат. – В подобных случаях главное – поддерживать видимость. Если потребуется, я буду вызывать соседей, чтобы они подтвердили вашу компетентность, а адвокат противоположной стороны будет вызывать своих свидетелей, чтобы показать ваши ошибки. Хорошая репутация – ваша лучшая защита от любых нападок.

– Это просто смешно, – бросила Роуз.

– На кону миллионы долларов, – парировал мистер Картье. – С такими деньгами не шутят.

Он открыл нам стеклянную дверь и сообщил:

– Дата судебного заседания пока не назначена, скорее всего, оно состоится после уборки урожая. Используйте этот шанс.

Через мгновенье мы стояли на раскаленной парковке торгового центра по Хьюстон-авеню. В соседнем офисе располагалась объединенная почтовая служба.

Тай распахнул мне дверь, обошел машину и сел за руль, а я стояла и смотрела на Пита. На нем была красивая темно-зеленая приталенная рубашка из плотного хлопка и светло-серый галстук, который он ослабил на улице. Роуз шла на шаг впереди и даже на него не смотрела, хотя ее спутник, высокий, стройный, светловолосый, явно заслуживал внимания. Он провел рукой по волосам – бейсболки, как у Тая, на нем не было, он никогда не носил ее в городе. Я не могла оторвать взгляд от его рук, загорелых, широких, жилистых, с длинными пальцами. Казалось, им подвластны любые мелодии, гармонии и самые изощренные тайны музыки. Сделав усилие, я перевела взгляд на его лицо: увы, но там ни мастерства, ни уверенности не оказалось. Он бросил:

– Пятый час. Хочу заехать куда-нибудь выпить.

– О господи! Девочки уже три часа ждут! – воскликнула Роуз.

– Да все будет в порядке!

Они сели в машину. Когда и я наконец взобралась на свое место, Тай спросил:

– Нужно что-нибудь в супермаркете?

Я помотала головой.

– Душно после кондиционера, да?

Я что-то согласно промычала.

– Не меньше тридцати пяти градусов, – предположил он.

Мы выехали на улицу. Роуз и Пита уже пропали из вида.

– Сколько времени?

– Почти половина пятого.

– Уже? А кажется, только обед прошел.

– Как в другом мире побывали, да?

– Точно.

Мы миновали больницу и фешенебельный квартал.

– Похоже, Пит потерял интерес к ферме?

– Я бы не сказал, – откликнулся Тай.

Визит к мистеру Картье не прошел бесследно. Я последовала его советам: подметала крыльцо, стригла газон, полола огород, закатывала помидоры, мариновала перцы – мыла, терла, убирала и не меняла домашнее платье на шорты даже в самое пекло. Завтрак подавала в шесть, обед – в полдвенадцатого, ужин – в пять. Минута в минуту, словно Тай был поездом, прибывающим на станцию строго по расписанию. А еще я то и дело смотрела на дорогу в надежде, что Джесс выйдет на пробежку. Я ждала его, как ждут повторяющийся сон. Я сняла все занавески, как делала каждую осень (только обычно после сбора урожая), – перестирала, отбелила, отгладила.

Привычная рутина вернула утраченное спокойствие, какое бывает, когда возвращаешься в школу или в церковь после длительного отсутствия. Все становится просто и ясно: соблюдай правила и получай оценки. Когда заканчивались обычные дела, всегда находились новые. Если поддержание видимости – главная цель, можно спокойно раскладывать ложки и вилки на свежеотмытом и вытертом подносе для столового серебра, старательно поворачивая их в одну сторону. Можно смело потратить два часа, чтобы пропылесосить все плинтусы с насадкой, которую никогда раньше не доставали, а потом сверху еще пройтись губкой, смоченной в нашатыре, и завершить все полиролью. Можно отдраивать ванну старой зубной щеткой, даже если раньше это вызывало стойкое отвращение. Можно без конца отыскивать в доме новые и новые углы, щели и закоулки, ждущие своего часа, а можно выйти на улицу и начищать фасад щеткой с лестницы и оттирать окна второго этажа. Можно без конца подравнивать, подрезать и подчищать газон, чтобы порадовать незримое недремлющее око соседей. Машины и грузовики, конечно же, можно мыть каждый день. Вообще, можно ни в чем себе не отказывать. Вскочить из-за стола и броситься мыть и вытирать опустевшее блюдо, не доев ужина. Провожать мужа от двери до раковины, тщательно заметая сор, падающий с его ботинок, а потом подхватить полотенце и отнести его в стиральную машину еще до того, как муж успеет сесть за стол.