Тысяча акров

– Но они же с Лореном как близнецы. Живут душа в душу.

– Ну, не знаю. Стоит Лорену что-нибудь предложить или даже просто поле вспахать, не спросив, Гарольд начинает ворчать, что его оттирают. Так Лорена довел: тот уже на каждый чих просит разрешения. Шагу ступить боится, а Гарольд уверен, что это такой хитрый план по захвату власти. Буквально всего две недели назад спрашивал: «Кто тебе сказал, что надо опрыскивать бобы?» – а теперь орет: «И не думай мне указывать! Я знаю, что ты замышляешь».

– Странно…

– Ничего странного.

– Почему?

– На вас насмотрелся.

Джесс отвернулся, сорвал еще одну травинку и снова заговорил, постукивая ей по ладони:

– Я знаю, не вы все это затеяли. И Гарольд знает. Но слухи ползут. Все гадают, как тебе с Роуз удалось заставить Ларри отписать вам ферму, ведь очевидно, что он теперь локти кусает.

– Мы сами этого не ожидали!

– Никто такого не ожидал. В том-то и дело. Потому никто не верит.

Я вылезла из проржавевшей кабины и встала прямо перед Джессом.

– Что про нас говорят?

– Что здесь что-то нечисто.

– Проклятье! Но Гарольд же был там! Он сам слышал, как папа предложил передать ферму. Помнишь, на вечеринке в честь твоего возвращения? Гарольд еще тогда над отцом смеялся!

– Возможно… Разговоры рано или поздно утихнут. Я бы из-за этого не волновался. Сейчас Гарольда не это гложет.

– А что?

– Я. Он хочет удержать меня здесь и думает, что единственное средство – это ферма.

– Это так? – спросила я и почувствовала, как сердце забилось сильнее.

– Дело в том, что Гарольд не терпит нестабильности. Он привык лишь к неопределенности, как и любой другой фермер. Но это совсем другое, идущее не изнутри, а снаружи – от колебания цен и капризов погоды. Его сон не тревожат ни смутные желания, ни туманные сомнения.

Джесс отвернулся, набрал мелких камешков и стал их кидать один за другим в куст шиповника.

– Вопрос в том, смогу ли я стать таким же, как Лорен. А вдруг я уже перерос возраст, когда подхватывают этот «вирус»?

Я засмеялась, но Джесс серьезно продолжал:

– Нет, правда. До армии у меня даже сомнений не было. Я состоял в «Будущих фермерах Америки», участвовал в их учебных программах. Помнишь, какого я бычка вырастил? По всему штату выставки выигрывал. Боб его звали, как сейчас помню. Я любил его, любил за ним ухаживать, и деньги, вырученные за убой, не жгли мне карман. Я был тогда идеальным будущим фермером Америки – в моральном плане. Честно заботился о старине Бобе – но только ради того, чтобы потом подороже продать его тушу.

– Что же изменилось?

– Изменилось мое отношение к мясу: к тому, как его здесь производят, к тому, как оно влияет на организм. Старине Бобу еще, кстати, повезло. Он прожил неплохую жизнь. У него даже имя было. Но это скорее исключение. Знаешь, сейчас вывели таких кур, которые на лапах стоять не могут из-за собственного веса? Да им и не надо – они всю жизнь проводят в клетках. От одной мысли об этом меня выворачивает наизнанку. Я не хочу их есть! И выращивать тоже не хочу!

– Но, Джесс, тебя ведь никто не заставляет быть фермером, – проговорила я, подходя к нему. – И скот разводить никто не заставляет. Я тебя спросила о Гарольде, а ты рассказываешь, почему стал вегетарианцем.

Он рассеянно посмотрел на меня и потер подбородок, словно приглаживая бороду.

– Ладно, хорошо. Дело в том, что Гарольд любит меня. За эти годы он успел от меня отвыкнуть и теперь хочет завоевать обратно. Ну знаешь, как влюбленный мечтает заполучить объект своей страсти. Он думает, что сможет удержать меня с помощью фермы, и его даже не смущают мои взгляды. А я все никак не могу решить, готов ли я остановиться. Гарольд хочет запереть меня здесь, в округе Зебулон, – закончил он с ужасом.

– Успокойся. Тебя же не запирают, как тех кур.

– Но ощущение похожее, – рассмеялся Джесс. – Как представлю, что лет через десять будем с Лореном сидеть на кухне с бетонным полом, уткнувшись в свои тарелки, чавкая и скребя большими ложками…

– Но есть же еще мы.

– Да, вы… У вас свои семьи и свои жизни, – проговорил он с такой глубокой тоской и неприкрытой завистью, что мне стало не по себе.

Повисло долгое молчание, заполненное шумом бриза.

– С чего ты взял, что Гарольд отдаст тебе ферму? Неужели он сам предложил?

– Нет, никаких предложений, пока только намеки. После того, как Пит рассказал о намерении Гарольда изменить завещание, у меня словно глаза открылись.

– Подумаешь, намеки. Подожди, пока он предпримет что-то конкретное.

– Вот вы дождались. И что получилось?

– Да уж, нас будто со спущенными штанами застукали, – вздохнула я.

Джесс засмеялся, и я вместе с ним. На секунду все произошедшее вдруг отступило, стало далеким и неважным. Мы стояли на свалке, окрыленные, среди благоухающих цветов со взглядами, устремленными в будущее… Но только правы ли мы были?

– Вроде отпустило, – с облегчением вздохнул Джесс. – Поговорили, и положение уже не кажется таким серьезным. Спасибо.