Тысяча городов (Смутное время — 3)

«Он - Царь царей», - провозгласил Абивард. «Он - источник чести».

«Фос, да будет так», - сказал Татул и нарисовал знак солнца своего бога над сердцем.

Рошнани стояла, уперев руки в бока, возле фургона, в котором она проехала столько фарсангов по западным землям Видессии и Васпуракану. Встретиться с ней лицом к лицу, возможно, было труднее, чем въехать в Шахапиван. «Мой муж, » сладко сказала она, « ты дурак».

«Предположим, я скажу что-то вроде "Без сомнения, вы правы, но мне это сошло с рук"?» Ответил Абивард. «Если я это сделаю, можем ли мы считать спор уже оконченным?" Если я скажу тебе, что больше не буду так рисковать...»

«Ты лжешь», - прервала его Рошнани. «Ты вернулся, так что мы можем поспорить. Это отвлекает много скота от панического бегства, если ты понимаешь, что я имею в виду. Но если бы ты не вернулся, у нас была бы яростная драка, позволь мне сказать тебе это ».

«Если бы я не вернулся...» Абивард устал. Он прошел четверть пути через это, прежде чем понял, что это не имеет логического смысла.

«Неважно», - сказала Рошнани. «Я полагаю, васпураканцы согласились. Если бы они этого не сделали, они бы начали отправлять вас по частям.» Когда Абивард не стал этого отрицать, его главная жена задала тот же вопрос, что и нахарар Татул: «Согласится ли Шарбараз, царь Царей?» Абивард мог бы быть с ней более откровенным, чем с Васпураканцем. «Сбрось меня в Пустоту, если я знаю», - сказал он. «Если Бог добр, он будет так рад услышать, что мы взяли восстание васпураканцев под контроль, не ввязываясь в бесконечные бои здесь, что ему будет все равно, как мы это сделали, если Бог не добр ...» Он пожал плечами.

«Пусть она будет такой», - сказала Рошнани. «Я буду молиться леди Шивини, чтобы она вступилась за нее и гарантировала, что она удовлетворит твою просьбу».

«Все будет так, как есть, и когда мы узнаем, как это происходит, мы разберемся с этим как можно лучше», - сказал Абивард, и эта фраза отвергла все гадания, если они когда-либо были. «Прямо сейчас я был бы не прочь выпить бокал вина.»

Рошнани подыграла шутке. «Я предсказываю одну ложь в вашем будущем».

Конечно же, появилось вино, и мир от этого стал выглядеть лучше. Жареная баранина с пастернаком и луком-пореем тоже улучшила настроение Абиварда. Затем Вараз спросил: «Что бы ты сделал, если бы они попытались удержать тебя в Шахапиване, отец?»

«Что бы я сделал?» Эхом отозвался Абивард. «Я бы сражался, я думаю. Я бы не хотел, чтобы они бросили меня в какую-нибудь камеру в цитадели и делали со мной, что хотели, столько, сколько хотели. Но после этого твоя мать расстроилась бы из-за меня еще больше, чем была на самом деле ».

Вараз обдумал это, а затем кивнул, ничего больше не сказав; он понял, что имел в виду его отец. Но Гульшар, которая была слишком мала, чтобы следить за разговорами так внимательно, как это мог Вараз, сказала: «Почему мама была расстроена, папа?»

Абивард не хотел произносить слов о дурном предзнаменовании, поэтому он ответил: «Потому что я бы сделал что-нибудь глупое - вроде этого.» Он щекотал ее ребра, пока она не завизжала, не забарабанила ногами и не забыла о заданном вопросе.

Он выпил еще вина. Одного за другим детям захотелось спать, и они отправились в свои тесные купе в фургоне. Абиварду тоже захотелось спать. Зевая, он шел, согнув шею, чтобы не удариться о крышу, вниз, в маленькую, занавешенную шторами комнату, которую он делил с Рошнани. Несколько ковров и овечьих шкур на полу делали сон мягким; когда наступала зима, они с Рошнани предпочитали спать под несколькими из них, а не сверху.

Сейчас в этом не было необходимости. В Васпуракане не было летней жары, сравнимой с жарой домена Век Руд, где Абивард вырос до зрелости. Когда вы вышли на солнце в жаркий день там, через несколько мгновений вы почувствовали, что ваши глазные яблоки начинают высыхать. Здесь, в долине Шахапиван, было тепло, но не настолько, чтобы вы задумались, не попали ли вы по ошибке в печь для выпечки. Абивард перевернулся бы на другой бок и заснул - или даже заснул бы, не переворачиваясь сначала, - но Рошнани чуть ли не приставала к нему после того, как задернула за собой входную занавеску . Позже он вгляделся в нее сквозь темноту и сказал: «Не то чтобы я жалуюсь, заметьте, но чему это помогло?»

Как и его, ее голос был тонким шепотом: «Иногда ты можешь быть очень глупым. Ты знаешь, что я провела весь этот день, гадая, увижу ли я тебя когда-нибудь снова?" Вот для чего это было сделано».

«О». Через мгновение Абивард сказал: «Знаешь, ты даешь мне неверное представление. Теперь, всякий раз, когда я вижу враждебный город, у меня возникает непреодолимое желание отправиться в него и обсудить все с тем, кто там командует »

Она ткнула его в ребра. «Не будь более абсурдным, чем ты можешь помочь», - сказала она, ее голос был резче, чем обычно.