Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Когда юноша увидел меня перед собою преображенным и облеченным в одежды величайшей роскоши, он долго рассматривал меня и остался доволен моей внешностью. Потом он сказал мне:

— Махмуд! Это сделано совершенно так, как я хотел. Теперь садись возле меня.

И я уселся около него, думая в душе своей: «Э! Я хорошо знаю, что это означает…»

И приготовился исполнить без промедления все, что от меня потребуется.

И вот по истечении некоторого времени юноша дружески похлопал меня по плечу и сказал мне:

— Махмуд!

— Йа сиди!

— Что думаешь ты о юной дочери царя, более прекрасной, чем луна в месяце Рамадане, которая могла бы быть твоей супругой?

— Я думаю, о господин мой, что это было бы превосходно!

— В таком случае вставай, Махмуд, возьми вот этот сверток и иди просить себе в жены старшую дочь султана Каира. Ибо это начертано в судьбе твоей. И ее отец, увидав тебя, поймет, что ты тот, который должен быть мужем его дочери. Но не забудь после первых же «салам» вручить султану в подарок вот этот сверток.

— Слушаю и повинуюсь!

И без всякого колебания, поскольку такова была судьба моя, я взял с собой раба, чтобы он нес за мною во время пути сверток, и отправился к дворцу султана.

Стражи дворца и евнухи, увидав, что я одет с таким великолепием, учтиво спросили меня, чего я желаю. И когда они узнали о моем желании говорить с султаном и вручить ему в собственные руки подарок, они без всякого затруднения тотчас же попросили от моего имени аудиенции и ввели меня и представили пред лицо его. И я, нисколько не растерявшись, как будто я всю жизнь был сотрапезником царей, бросил султану «салам» с большим почтением, но без всякой пошлости, и он возвратил мне его с грациозным видом и благосклонно. И я взял сверток из рук раба, вручил его ему и сказал:

— Соблаговоли принять этот скромный дар, о царь времен, хотя он находится не на широком пути твоих заслуг, но на скромной тропинке моего ничтожества!

И султан приказал своему великому визирю принять и открыть этот сверток и заглянул в него. И он увидел там драгоценные вещи, ожерелья и разные украшения такого неслыханного великолепия, что ничего подобного никто еще не видел. И, удивленный, он вскрикнул от красоты этого подарка и сказал мне:

— Я принимаю его! Но поторопись изложить мне, в чем состоит твое желание и что я могу дать тебе взамен, ибо султаны никому не должны уступать в щедрости и благовоспитанности!

И я не откладывая отвечал:

— О царь времен, мое желание состоит в том, чтобы породниться с тобою при посредстве этой скрытой жемчужины, этого нераспустившегося цветка, нетронутой девы, девушки, закрытой покрывалами, — твоей старшей дочери.

Когда султан услышал мои слова и понял мое желание, он некоторое время внимательно смотрел на меня и потом так ответил мне:

— Тому нет никаких препятствий. — Потом он повернулся к своему великому визирю и сказал ему: — Что думаешь ты о желании этого почтенного господина? Со своей стороны, я нахожу его совершенно подходящим. И я вижу по некоторым признакам его физиономии, что сама судьба предназначила ему быть моим зятем.

И спрошенный визирь отвечал:

— Слова царя над нашими головами! И этот господин не кажется мне недостойным быть в свойстве с нашим повелителем, и мне кажется, что родством с ним не должно пренебрегать, совсем наоборот. Но быть может, следовало бы потребовать от него, кроме этого подарка, еще иного доказательства его могущества и его правоспособности?

И султан сказал ему:

— Как же сделать это? Посоветуй мне, о визирь!

И он сказал:

— Мой совет, о царь времен, показать ему самый прекрасный алмаз твоей сокровищницы и отдать ему в жены царевну, дочь твою, только с тем условием, чтобы он представил в качестве свадебного подарка алмаз такой же ценности.

Тогда я, хотя и был чрезвычайно взволнован всем этим в душе своей, спросил у султана:

— Если я принесу тебе камень, который будет братом этого камня и будет равен ему во всех отношениях, о царь, отдашь ли ты мне царевну?

И он отвечал мне:

— Если ты действительно принесешь мне камень, подобный этому, дочь моя будет твоей женой.

И я старательно рассмотрел камень, поворачивая его во всех направлениях, и запечатлел его в глазу своем. Потом я возвратил его султану и откланялся ему, испросив разрешения прийти вновь на следующий день.

И когда я возвратился в наш дворец, юноша сказал мне:

— Как дела?

И я сообщил ему обо всем, что было, и описал камень, как если бы держал его между своими пальцами.

И он сказал мне:

— Это совсем нетрудно! Сегодня, во всяком случае, уже слишком поздно; но завтра — иншаллах[11] — я дам тебе десять алмазов, совершенно подобных тому, который ты описал мне.

Но на этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что приближается утро, и скромно приостановила свой рассказ.

А когда наступила

ВОСЕМЬСОТ ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ НОЧЬ,

она сказала:

Уже слишком поздно, но завтра — иншаллах — я дам тебе десять алмазов, совершенно подобных тому, который ты описал мне.