Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И вот в ту минуту, когда я вошел в жену мою, ожидавшую меня в нетерпении на своем ложе, я не знаю, что случилось со мной. Все, что я знаю, это только то, что на моих глазах комната, в которой я находился, и весь дворец рассеялись, точно во сне, и я увидел, что лежу под открытым небом среди развалин дома, куда я привел только что купленную мною обезьяну. И я был совершенно лишен своих богатых одежд и лежал полуголый под лохмотьями моей старой рвани. И я узнал свой прежний кафтан, весь из заплат всевозможных цветов, и мою палку нищенствующего дервиша, и мой тюрбан, весь в дырах, точно решето.

При виде этого я никак не мог сообразить, что все это значит, и я спросил себя: «Йа Махмуд, во сне это или наяву? Грезишь ты? Или ты действительно, Махмуд, нищий дервиш?»

И, окончательно придя в себя, я поднялся и встряхнулся, как это сделала тогда обезьяна. Но я остался таким же, как был, бедняком, сыном бедняка, и ничего больше.

Тогда со скорбным духом и со стесненным дыханием я принялся блуждать, не соображая, куда я иду, и раздумывая о непостижимой судьбе, которая ввергла меня в это положение. И, блуждая таким образом, я пришел в одну малопосещаемую улицу, и тут я увидел магрибинца из Барбара[12]

, который сидел на земле, на маленьком ковре, и держал перед собою маленькую плетенку, покрытую бумагами, на которых были начертаны различные гадательные знаки.

И я, обрадовавшись этой встрече, подошел к магрибинцу с тою целью, чтобы попросить его вынуть мой жребий и изложить мне мой гороскоп; и я приветствовал его, и он мне ответил тем же. И я сел против него, опустившись на землю, и попросил его посоветоваться относительно меня с невидимым.

Тогда магрибинец, всмотревшись в меня своими блестящими, точно клинок, глазами, воскликнул:

— О дервиш, не ты ли жертва гнусного рока, разлучившего тебя с твоей женой?

И я воскликнул:

— Э! Валлахи! Э! Валлахи![13] Это я сам!

И он сказал мне:

— О бедняга, обезьяна, которую ты купил за пять серебряных драхм и которая так неожиданно преобразилась в юношу, исполненного грации и красоты, не принадлежит к человеческому роду сынов Адама, но есть джинн из числа злых, и он служил тебе, только с тем чтобы достичь своих целей. Знай же, что в действительности он давно уже охвачен страстью к дочери султана, той самой, на которой ты женился. Но так как, несмотря на все его могущество, он не мог приблизиться к ней, потому что она постоянно носила на себе браслет-амулет, то он и прибег к твоему посредничеству, чтобы овладеть этими браслетом и безнаказанно сделаться обладателем царевны. Но я надеюсь вскоре разрушить могущество этого злодея, одного из незаконнорожденных джиннов, восставших против закона владыки нашего Сулеймана, — да будет над ним мир и молитва!

И, сказав это, магрибинец взял лист бумаги, начертал на нем какие-то сложные письмена и передал мне, говоря:

— О дервиш, не сомневайся в величии судьбы твоей, мужайся и ступай в то место, которое я тебе сейчас укажу! И там ты дождешься прохождения отряда людей и внимательно будешь всматриваться в них. И когда ты заметишь того, который будет походить на их начальника, ты передашь ему эту записку — и он исполнит все твои желания.

Потом он дал мне указания, необходимые для того, чтобы прибыть в то место, о котором шла речь, и прибавил:

— Что же касается вознаграждения, которое ты мне должен, то ты дашь мне его тогда, когда участь твоя исполнится.

Тогда я, поблагодарив магрибинца, взял эту записку и пустился в путь, прямо к тому месту, которое было мне назначено. И я шел с этой целью всю ночь, и весь следующий день, и еще часть второй ночи. И я пришел в совершенную пустыню, в которой не было ничего, кроме невидимого ока Аллаха и дикой травы. И я сел и начал дожидаться с нетерпением того, что должно было со мною произойти. И я слышал, как будто вокруг меня летали ночные птицы, невидимые мною. И от страха одиночества уже начало трепетать сердце мое, и ужас ночи наполнял мою душу. И совершенно неожиданно я заметил на некотором расстоянии от меня большое число факелов, которые, казалось, сами собою двигались по направлению ко мне. И вскоре я мог различить руки, несущие их; но люди, которым принадлежали эти руки, оставались в сумраке ночи, и мои глаза не видели их. И бесчисленное множество факелов, несомых руками без собственников этих рук, прошли пара за парой передо мною. И наконец я увидел царя на троне, великолепно одетого и окруженного множеством огней. И, приблизившись ко мне, он взглянул на меня и начал всматриваться, тогда как колени мои дрожали от ужаса, и сказал мне:

— Где записка друга моего, магрибинца из Барбара?

И тогда я приободрился в сердце своем и передал ему записку, которую он развернул и прочитал, в то время как все шествие остановилось. И он закричал кому-то, которого я не видел:

^{И наконец я увидел царя на троне, великолепно одетого и окруженного множеством огней.}

— Йа Атраш, ступай сюда!