Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И удивленный шейх сказал ей:

— Йа ситти Хабиба, если ты плачешь из-за своей матери, из-за того, что ты ее покинула, скажи мне — и я пойду и немедленно приведу ее к тебе!

Но юная девушка в ответ лишь покачала головою, продолжая плакать и ничего не говоря.

Тогда муж ее сказал ей:

— Если ты так плачешь из-за отца твоего, или одной из сестер твоих, или кормилицы, или из-за какого-то домашнего животного, будь то петух, кошка или газель, скажи мне, ради Аллаха, — и я пойду за ними!

Но ответом ему было лишь отрицательное покачивание головою. Тогда шейх задумался и сказал:

— Возможно, ты плачешь из-за дома своих родителей, где ты провела свое детство и юность, о Хабиба? И если ты плачешь из-за этого, скажи мне — и я возьму тебя за руку и отведу туда!

И юная девушка, несколько смягченная добрыми словами мужа своего, немного приподняла голову; и ее красивые глаза были полны слез, и ее очаровательное лицо горело как пламя. И она ответила дрожащим от слез голосом:

— Я, сиди, плачу не из-за своей матери, или отца, или сестры, или кормилицы и не из-за домашнего любимца. И я прошу тебя извинить меня за то, что я раскрыла тебе причину моих слез и скорби.

И великодушный шейх, который впервые увидел лицо жены своей, был очень тронут ее красотою, и детским обаянием, которое исходило от нее, и сладостью ее речи.

И он сказал ей:

— Йа ситти Хабиба, о самая красивая среди молодых девушек, венец их, если не расстояние, отделяющее тебя от семьи твоей и дома твоего, причиняет тебе столько боли, то тут должна быть какая-то другая причина! И я прошу тебе рассказать мне о ней, чтобы я мог исправить это!

И она ответила:

— Пожалуйста, освободи меня от этого рассказа!

Он же сказал:

— Тогда наверняка причина в том, что ты испытываешь ко мне отвращение и неприязнь. Клянусь своей жизнью! Если бы ты через свою мать передала мне, что не хочешь становиться моей женой, я бы, конечно, не заставил бы тебя войти в дом мой против твоей воли!

И она сказала:

— Нет, ради Аллаха! О господин мой, причина моего горя не в отвращении или неприязни! Как у меня могли возникнуть такие чувства к кому-то, кого я никогда в жизни не видела? Но это связано с кем-то другим, и я не могу тебе это открыть!

Однако он продолжал расспрашивать ее так настойчиво и с такой добротой, что наконец юница, опустив глаза, призналась ему в любви к своему двоюродному брату, сказав:

— Причиной моих слез и моей скорби является милое мне существо, оставшееся в моем родном доме; это сын моего дяди, я с ним выросла, он любит меня, и я люблю его с самого детства. А любовь, о господин мой, — это растение, корни которого проникают глубоко в сердце, и, чтобы вырвать ее, тебе придется вырвать и само сердце.

При этом откровении жены своей шейх склонил голову, не говоря ни слова. И он размышлял в течение часа, а затем поднял голову и сказал молодой девушке:

— О госпожа моя, закон Аллаха и Его пророка — да пребудет над ним мир и молитва! — запрещает правоверному получить что-либо от правоверного с помощью насилия. И если даже кусок хлеба нельзя отобрать у верующего силой, то как можно забрать его сердце?! Итак, успокой душу свою и осуши глаза свои! Ничего не произойдет, кроме того, что написано в судьбе твоей. — И он добавил: — Поэтому встань, о жена моя, и прямо сейчас с моего согласия и по моей собственной воле пойди и найди того, кто имеет больше прав на тебя, чем я, и отдай себя ему совершенно свободно. И ты вернешься сюда до утра, прежде чем слуги проснутся и увидят, что ты возвращаешься домой, потому что с этого момента ты будешь мне как дочь от плоти моей и крови моей. А отец не тронет дочь свою. И когда я умру, ты будешь моей наследницей. — И еще добавил: — Встань же, дочь моя, и не задумываясь иди и утешь двоюродного брата своего, который должен теперь оплакивать тебя, как мы оплакиваем мертвых!

И он помог ей подняться и надеть на себя красивые свадебные одежды и драгоценности и проводил ее до двери. И она вышла на улицу в своих нарядах и драгоценных камнях, прекрасная, как Мадонна[9], статую которой несут на своих праздниках неверные[10]

.

В эту минуту Шахерезада заметила, что восходит утренняя заря, и с присущей ей скромностью умолкла.

А когда наступила

ВОСЕМЬСОТ ДЕВЯНОСТО ВТОРАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И она вышла на улицу в своих нарядах и драгоценных камнях, прекрасная, как Мадонна, статую которой несут на своих праздниках неверные. Однако едва она сделала двадцать шагов по улице, где в этот час ночи не было ни одной живой души, как внезапно из тени вынырнула какая-то черная фигура и бросилась к ней. И это был вор, который рыскал в поисках какой-нибудь ночной поживы и который видел, как блестят на юнице драгоценные камни. И он сказал себе: «Этого будет достаточно, чтобы обеспечить себя на всю жизнь». И он схватил, и остановил ее, и приготовился снять ее одежды и украшения, сказав ей устрашающим шепотом:

— Если ты откроешь рот, чтобы заплакать, я вгоню длину твою в ширину твою!