Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Не тревожься при виде меня, и пусть дар здоровья вернется к тебе! Дай мне руку!

И он взял его за руку, пощупал пульс и увидел, что все было на своих местах, без каких-либо нарушений, и ничего не болело, и что пульсация была насыщенной, и что паузы между сердцебиениями были регулярными. И, заметив все это, он понял причину его состояния — его пациент болен от любви. Однако он не хотел говорить ему о своем открытии перед Аттафом. И чтобы поступить тактично и осмотрительно, он взял лист бумаги и написал на нем свой рецепт. И он осторожно положил эту бумагу под голову Джафара, сказав ему:

— Лекарство под твоей головой. Я прописал тебе микстуру, и, если ты примешь ее, ты вылечишься.

Сказав это, хаким попрощался с Джафаром, чтобы пойти лечить других больных, которых было много.

Аттаф же проводил его до дверей и спросил:

— О хаким, что с ним?

И тот ответил:

— Все написано на бумаге, — и ушел.

Аттаф же вернулся к своему гостю и обнаружил, что тот произносит следующие стихи:

Однажды врач пришел ко мне,чтобы прощупать пульс тревожно.Но я сказал ему:«Оставь, не надо, ведь пылает сердце».

И он сказал:«Пей розовый сироп — румянец щек ее, —Но никому не говорипро это чудодейственное средство».И я ответил:«Сей сироп мне хорошо известен, верно, он

И вызвал тот пожар сердечный, что терзает душу.Но как достать его? Как потушить мне пламя,Сжигающее тело изнутри?» И врач заметил:«Ты влюблен, должно быть?» Я ж ответил: «Да!»И он сказал: «Единственное средство —Заполучить предмет твоих восторгов».

И Аттаф, который не слышал стихотворение полностью и ухватил только последнюю строчку, не понимая ее, сел у изголовья кровати и спросил своего гостя, что хаким сказал ему и что он предписал.

И Джафар ответил:

— О брат мой, все написано на бумаге, которая лежит здесь, под подушкой.

И тогда Аттаф вытащил эту бумагу из-под подушки и прочитал ее. И он нашел там следующее, написанное рукою хакима: «Во имя Аллаха Целителя, мастера врачевания и хороших диет! Вот что нужно взять с помощью и с благословения Аллаха: три меры чистого присутствия любимого, смешанные с небольшой дозой благоразумия; плюс три меры превосходного союза, из которого удалены зерна отсутствия и равнодушия; добавить к этому две дозы чистой любви, смешанной с небольшой каплей экстракта из поцелуев; плюс сто зерен двух прекрасных гранатов, пятьдесят из которых должны быть подслащены, пройдя через губы любимой, и двадцать — согреты ее нежными вздохами; затем добавить две мерки слюны с ее кончика языка; все это следует хорошо перемешать и растолочь; затем поставить на плиту вместе с тремя мерами египетской пшеницы, добавив к ним жир хорошего качества, чтобы их можно было варить в воде любви и сиропе желания на дровах удовольствия, горящих в любовном жару; после чего следует лечь на очень мягкий диван, добавить две меры сиропа слюны и пить натощак в течение трех дней. А на четвертый день надо откушать в полдень кусочек дыни желания с миндальным молоком и соком лайма и завершить эту трапезу тремя мерками доброй работы бедер. Закончить же все визитом в хаммам с пользой для здоровья».

И когда Аттаф Щедрый закончил читать этот рецепт, он невольно рассмеялся и хлопнул в ладоши. Затем посмотрел на Джафара и сказал ему:

— О брат мой, этот доктор — великий, и его открытие — великое открытие. Здесь он пишет, что ты страдаешь от любви. — И он добавил: — Тогда скажи мне, в кого ты влюблен и кого ты любишь?

Но Джафар, склонив голову, ничего не ответил и не сказал ни слова. И Аттаф был очень огорчен молчанием, которое он хранил по отношению к нему, и он был очень раздосадован его недоверием, и он сказал ему:

— О брат мой, ты мне больше чем друг! Разве ты не находишься в моем доме, как душа находится в теле?! Разве мы вместе не провели целых четыре месяца в неге, товариществе и чистой дружбе между разговорами?! Зачем скрывать от меня свое состояние?! Что до меня, то я очень волнуюсь за тебя, и мне боязно видеть тебя одного, без проводника в таком тонком деле. Ты же все-таки иностранец, ты не из этого города, а я его сын, и я могу быть тебе полезен, и я могу помочь тебе развеять твое замешательство и беспокойство. Клянусь моей жизнью, которая принадлежит тебе, и хлебом и солью, которые между нами, я прошу тебя открыть мне свой секрет!

И он продолжал так с ним говорить, пока Джафар не решился заговорить. И он поднял голову и сказал ему: