Тысяча лет Русского Афона. Духовный подвиг русского монашества

В конце 1913 г. планировалось посещение королем Константином вместе с принцами Святой Горы, в связи с чем Кинот дважды — 27 октября и 28 ноября — принимал постановления о выделении им подарков всеми афонскими монастырями[231]. Однако приезд короля не состоялся. 23 октября Кинот также постановил к годовщине освобождения Афона и всей Македонии во всех монастырях, скитах и келлиях «во век» в первое воскресенье ноября совершать заупокойное бдение о павших греческих воинах

[232].

В период напряженных споров о будущем Афона положение русских святогорцев осложнилось так называемой «афонской смутой» — спором о сущности имени Божия, переросшим в массовое религиозное движение имяславцев, охватившим русских святогорцев. Оно приняло острые формы и было подавлено российским правительством с применением военной силы.

Жестокое подавление движения имяславцев нанесло тяжелый удар русским обителям Афона. Часть изгнанных монахов и послушников не вернулась в Россию, а продолжила свой подвиг в сербских, болгарских и македонских монастырях. Тем ни менее, согласно сообщению командированного на Афон советника российского посольства в Константинополе Б. С. Серафимова от 19 ноября 1913 г., в это время из 7650 монахов Святой Горы русских было 4100 (53,5 %), греков — около 2700 (35,25 %), румын — 525 (7 %), болгар — 250 (3,25 %) и сербов — 75 (1 %). По другим сведениям, к лету 1914 г. количество русских святогорцев равнялось 4285 (что составляло 53,6 % от общего числа монахов Афона): в Свято-Пантелеимоновском монастыре — 2217 (со всеми метохами и подворьями в разных странах), в Свято-Андреевском скиту — 700, в Свято-Ильинском скиту — 412, в келлиях и каливах — 956. А. А. Павловский приводил еще большие цифры, по его подсчетам летом 1914 г. только в келлиях проживали 1217 иноков, в каливах — 80 и, кроме того, было 426 пустынников-кавиотов[233].

В это время планировалось построить в Свято-Пантелеимоновском монастыре грандиозный собор Пресвятой Троицы, на закладку которого должен был приехать российский император Николай II. В связи с этим в Руссике даже составили приветствие Государю, в котором говорилось: «…В совпадении благополучного приезда Вашего Величества с назревшею необходимостью воздвигнуть более вместительный соборный храм видим особенно перст Божий и соизволение Царицы Небесной. Дабы первый краеугольный камень Дома Господня был заложен православным Царем — Самодержцем Всероссийским… Россия любит и чтит Святой Афон, который дорожит этой любовью и благоговейно молится о ее величии и о благоденствии ее Боговенчанных Государей»[234]. Однако острый политический кризис и последовавшие затем военные события заставили отказаться от этого и других намеченных планов.

В апреле 1914 г. Свято-Пантелеимоновский монастырь, Свято-Андреевский, Свято-Ильинский скиты и некоторые русские келлии посетил российский генеральный консул в Салониках В. Ф. Каль. Через три месяца по пути в Иерусалим на пароходе «Королева Ольга» в Руссик приплыла большая группа профессоров и воспитанников Санкт-Петербургской, Московской и Киевской духовных академий, которых принял игумен Мисаил[235]

.

В июне 1914 г. Братство русских обителей (келлий) начало выпускать свой ежемесячный журнал «Афонские известия», где оперативно отражало все новости Святой Горы, в том числе в жизни Руссика. Журнал, позиционирующий себя как печатный орган всего русского афонского монашества, печатался в «Русской типографии» Л. Бабок в Константинополе, его редактором и издателем был Алексей Алексеевич Павловский. Правда, до начала войны успели выйти только два номера, затем издание журнала пришлось прекратить[236].

В это время при участии российских дипломатических ведомств был впервые поднят вопрос об объединении русских обителей Афона. Документ о фактическом соединении всего русского афонского монашества в единую общину был составлен по инициативе российского посольства в Греции, подписан первоначально игуменом Свято-Андреевского скита архимандритом Иеронимом и келлиотами и в виде доклада подан российскому посланнику в Константинополе М. Н. Гирсу. Вскоре игумен Свято-Ильинского скита телеграфировал о своем согласии подписать этот документ.

22 июня 1914 г. Гире принял в Константинополе делегацию русского монашества: наместника Руссика иеромонаха Иоакинфа, эпитропа Свято-Андреевского скита иеромонаха Софрония, настоятеля Константинопольского подворья Свято-Ильинского скита иеромонаха Лукиана и товарища председателя Братства русских обителей (келлий) иеромонаха Петра. На этой встрече о. Иоакинф заявил о присоединении Руссика к акту об объединении. Посланник выразил радость по поводу такого единодушия и заявил собравшимся: «Между прочим, этим Вы дадите мне возможность прогрессивнее работать по проведению новых реформ и узаконений на Афоне, о чем у нас идут переговоры с греческим правительством и Вселенской Патриархией»[237]. Однако разразившаяся вскоре война помешала реализации на практике данного акта.