Тысяча осколков тебя (ЛП)

— Да, он в моём новом саквояже, но конечно это сейчас не имеет значения.

— Позвольте мне посмотреть.

Его саквояж стоит в углу палатки. Папа открывает его и достает кружевной платок, у меня падает сердце, когда я вижу, что Жар-птица всё еще в обломках. Он соединил некоторые части, но этого недостаточно.

— Он на самом деле достаточно интересен, — говорит папа. — Части составляют механизм, это очевидно, даже хотя я и не понимаю, что он должен делать. Но в его конструкции фантастическая логика, сложная, но неоспоримая. Я не могу дождаться, когда разгадаю остальное.

— Мне нужно, чтобы Вы поторопились. Мне нужно, чтобы он был собран как можно скорее, — мои пальцы скользят по цепочке кулона, это все, что я могу сделать, чтобы не сжать его в кулаке. Я больше не хочу быть вдалеке от этой штуки.

Папа совершенно ясно не хочет противоречить мне, но...

— Ваше Императорское Высочество, у меня есть приказы Царя. Хотя я очень уважаю Вашу любовь к этому кулону, сейчас у нас есть более ценные задачи.

— Нет. Правда, действительно, нет, — как я должна убедить его?

Потом я смотрю на Пола и думаю: "Он мне поверил. Поверит ли отец? Особенно если Пол меня поддержит?"

Итак, второй раз за двадцать четыре часа я говорю кому-то в этом измерении правду, о том, кто я такая, откуда я, и что может делать Жар-птица.

Папа не верит.

— Ваше Императорское Высочество, остановитесь и подумайте, — его голос мягок. — Вчера вы пострадали от ужасного шока. Только лишь страх мог бы сбить с толку большинство людей. Учитывая, что вы почти замерзли до смерти...

— Я в порядке! Я кажусь вам истеричной? — Погодите. Я говорю о параллельных измерениях. Я не должна задавать этот вопрос. Поэтому я направляю его внимание на более стабильного путешественника между измерениями. — А что насчет лейтенанта Маркова? Его сны и воспоминания моего Пола Маркова. Как возможно, чтобы все это было неправдой?

— То, что говорит Её Императорское Высочество, истинно, — подтверждает Пол, все еще стоя по струнке. -Я верю ей.

Папа говорит:

— Простите меня, за то, что говорю это вслух, Марков, но думаю, что Вы бы поддержали Великую Княжну, даже если бы она сказала, что она с Луны.

Я продолжаю попытки.

— Я знаю, что все эти разговоры о параллельном измерении звучат странно, но я в здравом уме, я говорю Вам правду. Поэтому мне нужна Жар-птица прямо сейчас.

Он явно не убежден, возможно, он думает, что я откажусь от своих слов после хорошего сна.

— Я продолжу над ней работать. Я обещаю Вам это. Но сначала — приказы Вашего отца.

И теперь я знаю, как убедить его.

— Я знаю то, что Великая Княжна Маргарита никогда бы не поняла сама, — говорю я. — То, что может доказать, что я пришла из другого места. Из другой реальности.

Стоя на своем месте рядом со входом в палатку, Пол выглядит заинтригованным, вопреки собственной воле. Папа выглядит так, как будто подшучивает надо мной.

— Например?

Я шепчу:

— Я знаю, что царь — не мой отец. Мой отец — Вы.

Перевод выполнен для сайта https://vk-booksource.net

 

Глава 17

— София мне не говорила, — отвечает отец. — Не говорила словами.

Мы сидим вместе в его палатке, он держит мои руки в своих. Части Жар-птицы лежат на его походном столике, поблескивая в свете свечей. Я наклоняюсь ближе, желая узнать, как в этом невероятном мире я появилась на свет.

— То есть, до этой минуты ты не был уверен?

— Я был уверен, — папа улыбается, но это самая грустная улыбка, увиденная мной. Потому что он смотрит не на меня — он смотрит в прошлое, на маму, которую он больше никогда не увидит. — Мы бы уже, мы недолго были вместе. Это было очень опасно для нас обоих. Конечно, София не могла говорить о своём деликатном положении, но я через несколько месяцев понял, что она скоро станет матерью. Царь легко мог быть отцом. Я говорил себе, что это должно быть правда. Тогда однажды, незадолго до твоего рождения, она пришла повидать Владимира во время уроков. Когда он отвлекся, она, она взяла мою руку. — папин голос ломается. — Она положила руку ее на живот, и я почувствовал, как ты пинаешься. Это единственное подтверждение, которое она сделала. Единственное, которое мне было нужно.

— Ох, папа, — я обнимаю его, и он почти конвульсивно обнимает меня в ответ. Я понимаю, что это единственный раз, когда он мог показать свои истинные чувства.

Потом папа напрягается и отстраняется.

— Лейтенант Марков, — говорит он, выражение его лица становится пустым. — Вы доложите об этом?

— Конечно не доложит! — я смотрю на него в поисках подтверждения.

Пол наклоняет голову в мою сторону.

— Тайны Великой Княжны — мои тайны. Я не скажу никому ни слова об этом.

Папа расслабляется, когда понимает, что мы в безопасности. Я спрашиваю:

— Катя — дочь Царя, это очевидно, но Пётр?

— Мы с твоей матерью никогда больше не были вместе. Я не мог подвергнуть её такой опасности. Такое облегчение видеть, что ты так похожа на неё, — папин взгляд смягчается, когда он смотрит мне в лицо. — Я бы хотел, чтобы она видела, как ты растешь.