У арабов Африки

Покинув столицу, машина въезжает в сплошной цветущий сад, который тянется до самого Орана. Виноградники сменяются плантациями цитрусовых, оливковыми рощами. За каменными или решетчатыми оградами золотятся апельсины. Мелькают небольшие города — Буфарик, Музайавиль, Афревиль — с обилием зелени, плоскими светлыми зданиями, прямыми улицами и обязательным шпилем католической церкви на площади перед мэрией. Городки удобные, аккуратные. Чувствуется, что строившие их европейские колонисты стремились обосноваться здесь с максимально возможным комфортом и навсегда.

Идеально прямое шоссе, окаймленное аллеями эвкалиптов, пролегло меж тщательно возделанных полей. Зеленые холмы и невысокие горы, то круто вздымающиеся, то тянущиеся параллельными грядами, в некоторых местах близко подступают к шоссе, в других — почти скрываются на горизонте. Чувствуется большее плодородие почвы, чем в Тунисе и Ливии, большее обилие фруктов, овощей. На фоне яркой зелени резко выделяются белые и оранжевые дома поселков и ферм. На полях, где трудятся феллахи, можно увидеть таблички, свидетельствующие о том, что данный участок земли принадлежит тому или иному кооперативу или самоуправляющемуся хозяйству. Кооперативам обычно дают имена героев алжирской революции, павших в боях с колонизаторами. На полях многолюдно, кое-где видны тракторы. На лугах (как в низинах, так и на холмах) — стада овец. На шоссе попадаются бешено мчащиеся автомобили, велосипедисты, иногда — ослы с поклажей, но верблюдов, как в Тунисе и Ливии, не видно. Для этого, очевидно, надо ехать южнее, ближе к Сахаре. В целом запад страны поражает зажиточностью. На дорогах — ни одного нищего или хотя бы босого. Ребятишки (все как один — сносно одетые и в башмаках) предлагают купить у них черных кур, зайцев и прочую снедь. Людей много, даже там, где нет селений, так как повсюду — сады, огороды, ирригационные сооружения. Здесь можно наглядно убедиться, что благословенный край от столицы до Орана — житница страны.

Первая остановка — в Мостаганеме. Почти все здания — европейские. Впрочем, мы находимся в европейской части, которая расположена выше мусульманских кварталов и словно отделена от них крепостной стеной. Планировка европейского города типична для всех уже виденных нами «центров европейской колонизации». — площадь с собором, от нее идут прямые улицы. Недалеко от отеля рынок. У входа на рынок неграмотные столпились перед писарем в тюрбане. Писарь держит себя строго и важно, явно давая просителям почувствовать их зависимое положение. Все — почти как в старину, лишь пишущая машинка, бойко стучащая под умелыми пальцами писаря, напоминает, что дело происходит во второй половине XX в.

В Мостаганеме сразу чувствуешь, что находишься на западе Алжира. Бурнусы феллахов, переполняющих так называемые мавританские кафе, здесь особенно разнообразны по расцветке. Высоких фесок и шешиа не носят: везде сплошь тюрбаны, причем какой-то особой, как бы четырехугольной формы. Мусульманские женщины закрываются в Мостаганеме, как и всюду на западе страны, на ливийский манер, оставляя открытым лишь один глаз. На площади перед собором лениво прогуливаются французские солдаты, очевидно приехавшие в отпуск или по увольнительной из Мерс аль-Кебира, расположенной недалеко от Мостаганема главной военной базы, сохраняющейся за Францией по условиям Эвианских соглашений.

Дорога от Мостаганема до Орана проходит через чистенькие поселки полугородского типа с одноэтажными домами и длинными рядами лавок. Везде памятники павшим в первой и второй мировых войнах. Проехали Арзев — небольшой порт с кипящей на обширной территории многолюдной стройкой. Здесь заканчивается сооружение большого завода по сжижению газа. Природный газ из Сахары доставляется по трубопроводу. После ввода завода в действие жидкий газ станут вывозить из Алжира. Строительство ведется солидно: территория тщательно огорожена, выставлена усиленная охрана. На улицах — много европейцев, в основном занятых на стройке технических специалистов, в которых Алжир испытывает острую потребность.

Оран, второй по величине город страны, вначале кажется занесенным на африканский берег уголком Европы. Алжирцы его называют «маленьким Парижем». Действительно, многие улицы, магазины, дамские наряды отмечены поистине парижским шиком. С набережной Фрон де мер город производит уже иное впечатление: в модернистской архитектуре небоскребов (иногда по 25 этажей), в их будто нарочито хаотичном нагромождении чувствуется какая-то «американизация». На улицах Орана европейцев больше, чем в любом другом городе Алжира. Преобладают среди них испанцы. Много французских военных — рядом Мерс аль-Кебир. Особенно запомнились два майора-парашютиста в леопардовой форме с несколькими рядами орденских ленточек, неторопливо потягивавших пиво у стойки бара. С наступлением темноты по набережной не спеша проходит алжирский военный патруль в походном обмундировании с автоматами на груди. Сразу вспоминается, что Оран — недалеко от границы с Марокко, а мароккано-алжирский конфликт еще не урегулирован.