У Белого Яра

Поравнявшись с пожаркой, всадник спешился и, отдав поводья веснушчатому мальчонке, громко приветствовал людей. В ответ отозвалось несколько неуверенных голосов. Однако крестьяне потеснились, и Пичугин прошел к стене, где у пожарной бочки, стоявшей на земле, сидел старик с благообразным лицом святого, только что сошедшего с иконы. Усаживаясь рядом, Пичугин тихо спросил:

— О чем митингуете?

Старик ответил елейным голосом:

— Да так... судачим про разные дела...

— А все-таки о чем?

Старец степенно погладил русую жиденькую бородку.

— Писарь из волости заезжал... сказывал, будто в Кургане власть переменилась. Может, знаешь? Поясни народу...

Дмитрий настороженно оглянулся. Перед ним стеной стояли люди, выжидающе смотревшие на него. «Сказать или нет?» — мелькнула мысль.

— Кому же знать, как не ему? Комиссарил в Кургане! — раздался пискливый голосок в заднем ряду.

Сразу стало тихо. Еще не сознавая, что скажет, Дмитрий, побледнев, вскочил и взволнованно начал, не узнавая своего голоса:

— Товарищи!

«Товарищи!..». Большой, сокровенный смысл заключен в этом коротком и емком слове. Всякий раз, обращаясь с ним к незнакомым людям, Дмитрий примечал в их глазах теплый огонек, озарявший самые хмурые лица.

Но что-то странное происходило сейчас: всякий, с кем встречались глаза Пичугина, торопливо отводил свой взгляд. Лиц не было. Была какая-то серая безликая толпа.

— Заткните ему глотку! — оглушительно закричал старик. Его лицо святоши исказилось злобой. Когда Дмитрия вели сквозь толпу, старик, бесцеремонно расталкивая людей, монотонно тянул:

— Ничего, посидишь маленько в кутузке... На ночь с пакетом поедет нарочный в волость, там скажут, что делать с большевистским оратором... Так-то, гражданин-товарищ...

...«Ну, нет, живым не дамся!» — шептал Пичугин, убыстряя движения онемевших рук. Боли он уже не чувствовал, руки стали словно чужими. Всем существом его владело одно желание: высвободить их. Дмитрий не замечал, как в углах сгустились сумерки, поглотившие тесное пространство, кроме оконца, смутно серевшего под потолком.

Над уснувшей деревенькой плыла луна. Около кузницы, где сидел Пичугин, быстро мелькнула крадущаяся тень, через мгновенье скрипнула отворяемая дверь, и... два человека молча кинулись друг на друга. Короткой была неравная схватка: вошедший сжал узника могучими жилистыми руками; Пичугин, полузадушенный, глухо застонал и, с силой отброшенный, отлетел в угол.

— Не балуй!.. — добродушно пробасил незнакомец. — Тебя ж, чертяку, предупреждал караульный...

Пичугин молчал, пораженный видом стоящего перед ним великана. В свете луны он успел разглядеть шапку нечесанных волос, торчавших в разные стороны, окладистую бороду, черным венцом обрамлявшую смуглое лицо.

— Что молчишь-то?.. Моли бога за Федьку-кузнеца...

— Ты кто?.. Друг или враг?

— Мне, паря, с тобой баить недосуг... Ежели хочешь остаться живым, отвечай, как у попа на духу: ты Пичугин аль нет?

Пичугин молча кивнул головой.

— В Кургане крестьянским комиссаром был?

— Вот что, товарищ, кончай волынку! Говори, зачем пришел?

— А ты не серчай! В таком деле прошибку дать... зря голову сгубить... Теперь не сумлеваюсь!

Федор шагнул к Пичугину, крепко обнял его.

— А силища у тебя медвежья!.. — с восхищением сказал Дмитрий.

— Грузчиком робил у Смолина в Кургане... Там, паря, пятерики приходилось таскать на третий этаж... Да и ты не из хилых, вон как вцепился в меня... Постой, постой! А ну, покажь руки. Как так! Сам Силантий-Иуда веревками скручивал...

Пичугин с хитрецой подмигнул великану, носком сапога показав на лемех в углу. Видя, что тот не понимает, он скрестил кисти рук и быстро зачертил ими по воздуху, затем медленно разжал ладони под носом великана.

— А ты башковит! — Федор шагнул к Пичугину, намереваясь похлопать его по плечу. Дмитрий ловко увернулся, шутливо съежившись. Оба громко расхохотались, любуясь друг другом.

— Ну, паря, пошли.

— Куда?

— Недалече... Мужики тебя ждут. Дело одно есть.

Федор пропустил Пичугина вперед. Не успел тот сделать несколько шагов, как вблизи раздался свист, и от дерева отделился человек. Дмитрий остановился, попятился.

— Не бойся, это караульный...

Дмитрий посторонился, мимо него прошел долговязый парень. Одной рукой он волок берданку, а другой — тащил по земле длинную веревку. Дмитрий стал в тени приземистой сосны, откуда хорошо видна была кузница, освещенная бледным светом луны. Федор и парень отошли в сторону, и вдруг послышалось падение тела, приглушенный шепот:

— Да ты не шибко затягивай! Руки, чай, не казенные...

Через минуту Федор подошел к Пичугину.

— Что случилось?

— Негоже парню за твой побег ответ держать... Скрутил его для виду, а берданку разрядил...

Федор свернул с тропки и размашисто зашагал в густой сосняк. Пичугин едва поспевал за ним, рукой заслоняясь от веток, хлеставших по лицу.