У Черных рыцарей

- Пфе, французы! Должно быть, из вежливости они так любезно предоставили нам свою территорию! Что касается меня, то я мужественно переживу отсутствие этого одиннадцатого таланта и слеза печали не затуманит мои глаза. Правил приличного поведения я не изучал.

- А не мешало бы.

- Послушайте, Шульц! Честное слово, меня удивляет ваше отношение ко мне! Мы почти однолетки, оба были офицерами одной армии, посланы выполнять одно задание... Казалось бы, у нас много общего и мы легче чем кто-либо иной можем понять друг друга, а получается так...

- По вашей вине, Гарри!

- Отчасти и по вашей, Фред! Знаете что? Давайте покончим с этим недоразумением так: я искренне признаю, что прошлую ночь вел себя как свинья, я вы должны признать, что немного погорячились. Согласны?

"Почему он сегодня так приветлив? Опять выпил и расчувствовался? На определенной стадии опьянения с некоторыми это бывает..."

Глаза Гарри действительно подозрительно поблескивали, лицо чуть раскраснелось, но все говорило о том, что он не так уж много выпил, а скорее обеспокоен или взволнован.

Понимая, что перемены в поведении Брауна вызваны более значительными причинами, нежели испорченное настроение, Фред уже мягче сказал:

- Мне самому не нравится, как сложились наши взаимоотношения. Поставим на всем предыдущем крест.

- Ну, слава богу!

Браун швырнул шляпу на диван, расстегнул ворот сорочки и, придвинув кресло поближе к Шульцу, сел.

- В доказательство моего искреннего расположения разрешите открыть вам одну тайну...

- Что вы посланы следить за мной?

Гарри расхохотался.

- Вот почему вы так хорохорились! Откуда вы знаете?

- Из опыта, как сказали вы однажды... Я не первый день в разведке. И догадываюсь - это поручение Шлитсена. Давно с ним работаете?

- С осени сорок первого... Тогда он был иным... Или, может, только казался иным...

- Не смею спрашивать, каков он был, - ведь во взаимоотношения двух боевых друзей вмешиваться не положено.

Фред решил не форсировать событий и не проявлять большого интереса к начатому Брауном разговору.

- Да, когда-то мы были друзьями .. Было да сплыло... Послушайте, Фред! Только откровенно: вами иногда овладевает разочарование, неверие, как вот мною?

- Всякое бывает...

- Майн готт! Какими мы были в начале войны! Фюрер, фатерланд! Райх! Бессмертие героям! Райская жизнь живым!.. Где все, за что гибли наши лучшие солдаты, за что страдали мы? Куда исчезло? Если вспомнить, кем мы были и кем стали...

Разговор все больше интересовал Фреда, однако он, как и прежде, не подавал вида.

- Вы сегодня в плохом настроении, Гарри!

- Только сегодня? Вот уже почти год...

- Вчера вы перебрали, Гарри, сегодня добавили... Когда человек выпьет, все, что скрыто в тайниках души, вырывается наружу, так как человек ухе не властен над своими чувствами. Это плохо для всех, а для разведчика в особенности.

- Слишком уж все у вас правильно, откровенно говоря. Что же, разведчик, по-вашему, - не человек? Потому и напился, что хочется погасить в себе все человеческие чувства! Я же, как молитву, всякий раз повторял слова фюрера о призвании расы господ, а где очутился? У развалин фатерланда, у могилы собственных мечтаний и надежд. Ибо эфемерными были эти надежды и мечты, вот что я вам скажу! Никто ничего мне не даст, если я сам не вырву свой кусок, сам не позабочусь о том, чтобы стать господином. И плевать мне тогда на всех и вся, на всех шлитсенов и нунке... Да не глядите вы на часы! Говорил же вам - сегодня никто не позвонит... Сколько до семи?

- Через четверть часа можете считать себя свободным.

- Тогда в нашем распоряжении еще полчаса. Условился встретиться с одной девчонкой в восемь. Жаль, если кто-нибудь перехватит. Милашка этакая, сами понимаете...

- Догадываюсь.

- Идея, Фред! А не махнуть ли нам вместе? Весьма приличный дансинг, а девочки - пальчики оближешь.

- Нет, меня больше соблазняет вот этот словарик. В чужом городе, не зная языка... Кстати, вы не поможете мне написать несколько цидулок и отправить по этим адресам - портье дал мне список антикваров. Хочу разузнать о гобеленах, чтобы напрасно не ходить.

- Успеется! Напишем завтра утром. Раз уже заговорили откровенно...

Гарри еще долго сетовал на судьбу, так обманувшую его, на собственную глупость, которая привела его в школу "рыцарей благородного духа", где им понукают, как быдлом, где всем заправляют те, кто забрался наверх и сумел о себе своевременно позаботиться.