У Дона Великого на берегу

– Чего проще. Идет с войском такой парень, как Бориска. Взрослые мужики – кто в кольчужной рубашке, на ком бахтерец. Малый же, почитай, в чем мать родила. Рубашка холщовая да сермяжные порты – вся одёжа. Минет ли его ордынская стрела али сабля? И вы, мастера бронники-доспешники, в сем случае – люди пустые, бесполезные!

– Это почему же? – обиделся Найдён. – Дело редкое. Сам не владею. А были мастера. Сработали доспехи, к примеру, на великого князя Дмитрия Ивановича, когда он двенадцатилетним отроком ходил во Владимир походом.

– Живы ли?

– Кто помер, кто жив, да стар.

– Экая жалость… – Вася поскреб курчавую щегольскую бороду. – Столь искусных ноне, поди, нет?

Бориска давно смекнул, куда гнет Вася и чего хочет от Найдёна. И тот понял. Только, видать, тяжеленько браться за новую, а потому трудную работу. Прикидывался, будто темны ему Васины речи.

Пока разговаривали, увидел Бориска румяную, пухлявую девчонку. Чуть моложе его. Все крутилась поблизости. В красном сарафане. Щеки ровно налитые яблоки. Глаза темные. Ресницы длинные, черные. Толстая коса переплетена алой лентой. Залюбовался Бориска такой красотой.

А разговор вроде бы вовсе уперся в тупик.

– Может, и есть, Вася, – сказал Найдён, – еще такие мастера. Я отроду не работал на отроков. Да и место ли мальцам на бранном поле? Там взрослым мужикам смертная тягота. Твоему приятелю, – обернулся к Бориске, – мой совет: сидеть покуда дома. Придет и его черед. Врагов на нашу землю хватает.

Нос повесил при тех словах Бориска.

Но Вася Тупик от задуманного редко отступался. Начал сулить большие деньги.

Найдён свое:

– Времени, Вася, нет. Ко мне пришел мужик – девять душ детей. Он с войском отправляется. Кому доспехи нужнее: ему или мальцу твоему?

Здесь, когда настойчивый Вася Тупик потерял надежду, пришла внезапная помощь.

– Ты бы, папаня, – вступилась Найдёнова дочка, – сработал доспехи, а?

Найдён с Васей Тупиком изумленно обернулись. Отец, сдерживая улыбку, отозвался:

– Ты в чужие дела с коих пор стала встревать, а?

Девчонка отцову улыбку отвергла. Сдвинув брови, серьезно продолжала:

– Он все одно пойдет! Сам видишь! И посекут его татары. Ладно ли будет?

– Эй, пигалица! – сдвинул брови Найдён. – Тебя спрашивают?

– Без спросу могу сказать. Чай, язык даден! – И носом шмыгнула. Того гляди, заревет. – А, папаня? Сработай! Чего тебе стоит? Сумеешь ведь…

Должно, сильно любил свою младшую дочку Найдён, потому что, покрутив головой, сказал:

– Ну и девка!

А Бориска понял, что доспехи у него будут.

– Обещать, мужики, остерегусь… – покосился Найдён на дочку. – А через два дня наведайтесь…

Фыркнула в рукав девчонка, застыдилась своей смелости. Убежала.

– Коли что выйдет, благодарите Марфушку. – Найдён усмехнулся, еще раз покрутил головой: – Ну и девка! Чистая сатана!

Бориска вышел с бронникова двора гордый и смущенный. Боялся, Вася Тупик примется дразнить. Чего доброго, расскажет другим.

Вася, напротив, молвил удовлетворенно:

– Кажись, повезло, парень, как в сказке. А то идти бы тебе против ордынцев в одной рубахе… – Подмигнул: – Дивчина-то ладная, а? Понравилась?

Покраснел Бориска:

– Добрая, должно, очень. И красивая…

Снова окунулись Вася Тупик и Бориска в небывалое московское многолюдье. Молча пробивался Бориска сквозь толчею. Одолевали его трудные вопросы и горькие сомнения. Когда выбрались наконец из толпы, спросил-подумал вслух:

– Неужто вороги надеются подойти к Москве?

– Конечно! – ответствовал Вася. – Слабее стала Орда, чем при первых ханах. Мы окрепли. Однако силы татар безбожных велики. И последнее слово с Ордой – еще впереди. Кто знает, на нас, собравшихся здесь, падет его вымолвить, а может, доведется сказать нашим детям али внукам.

Обуреваемый тайными мыслями и опасениями, продолжал свое Бориска:

– И Москву могут взять и пограбить? При ограде такой? – указал на белоснежные кремлевские стены.

– Крепости ли, парень, защищают град? Люди! Спрашиваешь: могут ли Москву взять и пограбить? Могут! Да не должны. Мы с тобой на то поставлены. Глянь-ка, какие тыщи народу привалили! И сколь среди них тех, кто отроду не держал в руках копья. Разумеют ли, что многим суждено сложить свои кости в грядущем сражении? Вполне! А идут.

Дивилась Москва и самые древние ее жители, столетние старики, могучему людскому наплыву. Впервой случалось такое. И рождало надежду: может, и впрямь одолима жестокосердная, алчная и хищная Орда? Может, побивши на реке Воже мурзу Бегича, удастся остановить и самого Мамая, грозного золотоордынского правителя?

Глава 7

Не ждать!

Великокняжеский двор полон пешими и конными людьми. На свежих конях гонцы спешно скачут со двора. На взмыленных – возвращаются.

Торопит бояр и воевод великий князь московский Дмитрий Иванович. На совете, который собирал часто, молвил: