У каждого свой путь(СИ).Тетралогия

— Отлично выспался. Только после многодневного лазания по горам, можно оценить то счастье, когда спокойно спишь в постели под охраной. — Вышла на улицу. Разыскала туалет. Вернулась в палатку и смущенно попросила: — Мужики, мне бы умыться…

Силаев скомандовал:

— Выходим! Мы пока покурим. Тебе пару затяжек оставить?

— Я не курю. Запах табака может выдать противнику.

Офицеры и прапорщик вышли из палатки. Она уловила их тихий разговор:

— Странный парень!

— Разведка, что ты хочешь!

Фатеев буркнул:

— Я встречался со спецами, масок на них не было. А он ее не снимает.

Силаев, помолчав, ответил, словно защищая Марину:

— Он мне сказал, что ему здесь не один год воевать придется. Потому и не хочет, чтоб видели. Задание у него какое-то суперсекретное, как я понял.

— Тогда, конечно…

Марина почистила зубы, умылась и расчесалась не спеша. Аккуратно натянула маску и очки. Застегнула бушлат. Вышла на улицу с котелком:

— Кто проводит до кухни? Боюсь, еще кто-нибудь намылится маску с меня снять.

Прапорщик с готовностью отозвался:

— Я провожу! Только наши котелки захвачу… — По дороге Осколков с любопытством спросил: — Вы много людей убили?

Степанова вздрогнула, а затем кивнула:

— Много. Только это были враги, а не люди. Типа бешеного волка.

Виталий поежился:

— Мне еще не приходилось в бою бывать. Все здесь и здесь! В первый раз страшно?

Она честно ответила:

— Я не хожу, как вы, в атаки. Для меня это скорее охота на зверя. Дай Бог, чтоб тебе подольше не пришлось в бой идти.

— Что ты чувствовал, когда убил первый раз?

Маринка попыталась вспомнить свои ощущения, когда приколола боевика в пещере. Ничего конкретного не вспомнилось, кроме азарта и страха. Так и ответила:

— Надо было убить. Что-то сродни азарту и страху: или ты или тебя.

Дошли до полевой кухни. Это были четыре больших котла на колесах. Рядом толпились солдаты и офицеры. При появлении странной фигуры в очках и маске, установилась тишина. Как по команде все обернулись и беззастенчиво уставились на незнакомца. Прапорщик решительно протолкался через толпу и протянул хмурому, не выспавшемуся, повару котелки. Тот взглянул на маску Марины, хотел что-то сказать, но Осколков упредил:

— Это наш человек! Накладывай!

Степанова видела любопытные взгляды со всех сторон и мысленно усмехалась: “Вы бы вообще попадали, узнав, что я не мужчина”.

Она завтракала в закутке и переговаривалась с мужиками через стенку. У тех разговор зашел о женщинах. Начал болтовню Осколков:

— Письмо от родителей получил. Они мне невесту присмотрели. Фотографию прислали. Вроде ничего на вид… — Раздалось шуршание бумаги: — Как на ваш взгляд, товарищ капитан? Стоит с такой переписываться? Родители пишут: тихая, скромная, никуда не ходит, все по дому умеет.

Силаев буркнул с набитым ртом:

— В тихом омуте черти водятся! Запомни, Виталик, надо самому решать, а не на родителей надеяться!

— Вам легко говорить! В деревне девчонок раз-два и обчелся. Я до армии ни одной девчонки не поцеловал. Все заняты были!

Фатеев расхохотался:

— Так ты у нас не целованный! Сходи в госпиталь. Там есть медсестра Клава, она никому не отказывает, если бутылку принесешь, да закуски! Ну, еще пару чеков не забудь прихватить…

Прапорщик вспылил:

— А мне такие “Клавы” не нужны! Я хочу настоящую девчонку встретить! Чтоб любила меня. Ну и я ее чтоб любил…

Маринка вмешалась:

— Правильно, Витя! Не стоит растрачивать чувства впустую, иначе однажды можешь проснуться и понять, что душа опустела.

Силаев отозвался:

— Искандер, я с тобой не согласен. Здесь бои идут и вот такие зеленцы гибнут, даже не узнав вкуса женщины. Считаю, что прапорщик должен сходить к этой Клаве, потискать женское тело и перестать быть таким невинным младенцем. Будет, что вспомнить на том свете. Я перед отправлением сюда каждую ночь с разными бабами проводил. Такое вытворяли в постели, до сих пор мурашки по коже от радости! Особенно запомнилась брюнетка Алла. Кожа, как бархат…

Он на мгновение прервался. Маринка почувствовала, что краснеет, но молчала. Фатеев, ухмылка чувствовалась в голосе, нетерпеливо попросил:

— Продолжай, Костя!

— Бедра, просто не описать! Видел когда-нибудь скульптуру Венеры? Вот она и есть. Грудь мягкая…

Дальше Маринка слушать уже не могла и прервала:

— Ты женат, капитан?

Он был сбит этим вопросом с мысли. В секунду став серьезным, быстро ответил:

— Нет. Баб много и выбрать трудно. Сейчас тем более жениться не буду. Мало ли что на войне может случиться. Зачем кому-то жизнь завешивать.

Степанова отозвалась:

— Ты когда-нибудь любил?

Почувствовала грустную усмешку в ответе:

— Ты сейчас захохочешь, Искандер! В первый рейс я шел в начале декабря прошлого года. По дороге сюда есть поворот. На подходе к нему услышали — впереди бой гремит! Я приказал водителю надавить на газ. Духов отогнали. Всего две машины сжечь успели. Стоит впереди “Урал” сгоревший, в нем два трупа, а со стороны пассажира целая пачка обгоревших писем на камнях лежит и фотография сверху. Вся вокруг сгорела, от имени на обратной стороне одно “ина”, а лицо осталось. Взгляни! Хороша, дивчина!