У каждого свой путь(СИ).Тетралогия

— Искандер улара с куропаткой подстрелил, вот и решили пирушку организовать. К тому же он отдает нам семьсот грамм чистого медицинского спирта. Сейчас разведу!

— Щедро! Мы тут тоже кое-что прихватили. Семен, выкладывай!

Крепыш с широченными плечами и погонами капитана выложил на стол большой шмат сала, буханку хлеба, пару банок тушенки, бутылку водки и… высыпал горку сушеного урюка. Один из офицеров поставил на стол котелок с оставшейся от ужина перловкой. Марина предложила:

— Поставь ее рядом с нашими котелками на печку, разогреется.

Чурбанов для стульев не хватило и к столу подтащили кровати Фатеева и Силаева. Десантники попытались сдвинуть с места кровать Осколкова и не смогли. Сколько не тужились, койка даже не шелохнулась. Удивленно посмотрели на хитро глядевшего прапорщика:

— Ты что ее в пол вмуровал?

— Да нет, там внизу разбитая пушка лежит. Ребята, что устанавливали палатку, мне кровать к ней приварили. Я долго не знал об этой шутке, пока что-то вниз не упало. Как вы сдвинуть пытался…

— И что же ты делать будешь, если лагерь свернуть придется?

— Спиливать, если пилку по металлу найду.

Майор-десантник предложил:

— Приходи, у меня есть. Дам попользоваться.

— Тогда завтра.

Степанова вытащила из печки лоток:

— Готово, мужики! Берегись, сейчас посреди стола поставлю.

Ее встретили восхищенными возгласами:

— Вот это, мы понимаем, закусь! Ну, спец, с тобой точно не пропадешь!

Марина отложила себе перловки и кусок улара, собираясь скрыться в закутке. Майор-десантник, назвавшийся Борисом, остановил:

— Ты куда? Сиди с нами. Стащи ты эту чертову маску, никому мы тебя описывать не будем, слово даем. Верно, мужики?

— Верно!

Она решительно отмела их уговоры:

— У меня приказ!

Сидевший рядом с майором капитан протянул ей кружку:

— Тогда выпей с нами и тост скажи. Капрон у губ тебе позволит это сделать!

Степанова взяла кружку со страхом, но отступать было поздно:

— Я выпью за вас, мужики! Чтоб вернулись живыми к матерям, женам, детям и любимым.

Кое-кто опустил голову, а майор глухо спросил:

— Что же ты за себя пить не хочешь? Или уже мужиком себя перестал считать, попав на войну эту бестолковую?

— Я не уверен, что вернусь. Вы идете в бой в открытую, всегда на людях, а мои бои тихие, не заметные. Погибнуть я тоже могу не заметно. За вас, мужики! — Выдохнув воздух, лихо залила в себя разведенный спирт. Незаметно вздохнула и сказала: — Извините, ребята, пойду перекушу. Я сегодня только завтракал. Если засну, не заглядывайте. Силаев знает. Я на тебя надеюсь, капитан.

— Заметано, Искандер! Отдыхай! Ты сегодня хорошо поработал.

Прапорщик сгреб со стола горсть урюка и ссыпал ей в карман. Сказал остальным:

— Мужики, отрежьте парню сала с хлебом, что я, зря его с Украины вез? Искандер должен попробовать сало, приготовленное моей жинкой. — Через несколько секунд протянул бутерброд. Хлопнул по плечу: — А вот за птичку спасибо! Люблю куриц!

Борис захохотал:

— Это не курица, а индюшка! К тому же дикая!

— Не все ли равно? Птица и есть птица!

Марина скрылась в своем уголке. Задернув брезент и сдернув маску, принялась за еду. Чувствуя, как спирт, выпитый на голодный желудок, начинает расслаблять мозг. Она торопливо жевала, надеясь хоть немного ослабить действие алкоголя. Не привыкший к такому издевательству организм в пять минут стал пьяным в дупель. Степанова с трудом соображала, что она делает. Доела кусок индейки и перловку. Немного посидела, а затем попросила у гомонящих офицеров, стараясь, чтоб голос звучал трезво:

— Мужики, дайте воды!

Голос Бориса спросил:

— Может еще спиртика?

— Мне достаточно.

Сквозь брезент просунулась рука Силаева. Она узнала ее по татуировке между большим и указательным пальцами, идущую вдоль руки — “Рязань” и тюльпан. Вода была холодной и приятно остужала горло:

— Спасибо, Костя. Не в службу, а в дружбу, котелок помоешь?

— О чем разговор? Конечно помою! Давай! Ты спать?

— Устал! Да еще спирт этот! Давно не пил. Лучше лягу.

Она разделась и легла. Под шум голосов спокойно заснула. Мужчины сидели долго. Вспоминали о доме, о погибших друзьях и знакомых. Начали расходиться уже за полночь. Десантники ушли, поблагодарив за приглашение и пообещав, что “в долгу не останутся”. Осколков, которому спирта потребовалось совсем немного, чтобы свалиться, мирно спал на кровати. Фатеев и Силаев поставили кровати на место. Заметив, что старший лейтенант едва держится на ногах, более крепкий к выпивке капитан вздохнул и посоветовал:

— Отдыхай, Миша! Я тут все сам уберу.

Парень благодарно поглядел, кое-как разделся и упав на кровать, мгновенно вырубился. Константин перемыл опустевшие котелки, сложив в лоток с ароматной подливкой из мясного сока остатки перловки. Начал собирать грязную заляпанную газету с костями и крошками, чтоб выбросить. Из-под нее выскользнул листок бумаги. Плавно опустился на пол. Капитан нагнулся и вздрогнул: на него смотрело красивое лицо незнакомого парня с усами. Он поднял рисунок и поднес поближе к свету. У парня на плечах были нарисованы капитанские звездочки.