У Лаки

– В глубине души я счастливый человек, – сказал Ахилл. – У меня две хорошие дочери. У нас прекрасный бизнес, и каждое утро я говорю себе, что доволен быть здесь и давать дочерям жизненный путь. И тебе тоже. Ты мне нравишься. Ты немного грек, немного американец. Кто ты такой? Не знаю. Но ты работящий.

– Когда вы в последний раз выходили из кафе? Как насчет заглянуть куда-нибудь, пропустить стаканчик? В паб, можно даже на регулярной основе, – думаю, по четвергам. Поговорим с народом, что-нибудь у них узнаем.

– Мы не ходим в пабы, – отрезал Ахилл. – Нам это не нужно. У нас есть кафе. Здесь есть всё!

3

Всплеск неиссякаемого желания Валии чаще выбираться из дома, чаще видеть город, а не стены «Ахиллиона», заниматься сексом с мужем в здании, где нет отца и сестры, чтобы не сдерживать звуки в процессе, совпал с визитом в Сидней настоящего Бенни Гудмена и его бэнда, о котором она узнала однажды утром из газеты. Валия читала в постели, посасывая засахаренный миндаль из кафе. Из кухни притопал муж – сменить рубашку; та порвалась от подмышки до пояса, когда Лаки резко потянулся к плите, чтобы из брики не убежал кофе.

– Мы должны увидеть Бенни Гудмена, – сказала Валия. – Это же идеально.

– Я бы с удовольствием, – отозвался Лаки.

– Снимем номер в отеле. Займись?

– По высшему разряду. Будем кутить и сорить деньгами.

– Можем остаться на все выходные.

– А лучше три дня?

– В первый день послушаем концерт. Во второй день будем лежать в постели. А в третий пойдем по магазинам и купим тебе кларнет. Хочу, чтобы ты снова начал играть.

– Не знаю, милая. В чем я хорош, так это в работе на кухне.

– Давай откроем ресторан в городе, рядом с гаванью.

– Куда люди станут ходить перед театром. Стейки, курица, морепродукты. С общим залом на первом этаже и отдельными кабинетами на втором.

– А жить мы будем на третьем.

– Паркетные полы, колонны, красные скатерти. Как в местах, в которых я бывал в Чикаго.

– И заведем двоих детей.

– Что думаешь о трех или четырех? – спросил Лаки.

В день концерта Бенни Гудмена Лаки и Валия зарегистрировались в отеле в Паддингтоне и, едва добравшись до номера, набросились друг на друга, занялись любовью. А потом долго лежали на полу, так и не потревожив оранжевые простыни.

К концерту Валия собрала волосы в пучок и перевязала белой лентой, достала из сумки черную блузку и длинную полосатую юбку. Лаки надел удлиненный пиджак с поясом, коричневый галстук-бабочку и хлопковые брюки – со стороны смотрелось как униформа.

Они доехали на трамвае до Парк-стрит, долго ждали перехода через Джордж-стрит, затем вошли в театр и поднялись по темной лестнице. На высоких белых стенах висели портреты колониальных деятелей. Лаки и Валия пересекли холл, спустились по второй лестнице из кованого железа, потом снова поднялись по еще одной и продолжили идти, пока не перестали слышать голоса. Мраморный пол устилали круглые ковры. На четвертой лестнице у Валии по спине пробежал неприятный холодок. Они заблудились.

Валия злилась, она чувствовала себя глупо, и вокруг не было ни души, чтобы спросить дорогу. Пришедшая на ум мысль, что ей не место здесь, что она всего лишь девушка из кафе, чуть не оголила нервы, даже жесткая ткань юбки стала раздражать. Валия обогнала Лаки, двигаясь быстро, как на работе, будто готовая сорваться на бег. Она услышала голоса и, завернув за угол, увидела людей, примерно три дюжины человек в черных пиджаках – и Бенни Гудмена среди них.

Американцы были везде, они курили, пили пиво или воду, ели сэндвичи; у кого-то возле ног стояли футляры с инструментами. Лаки ощутил странное, простое облегчение, услышав американский акцент. Они с Валией проследовали за официантом в зал и дошли до самого центра с поистине детским трепетом от того, что остаются незамеченными. Пока они стояли там, к ним подошел мужчина в просторном блейзере, накрахмаленной рубашке и мягких кожаных туфлях, блестящих, словно панцирь жука. В личное пространство Лаки и Валии плавно ворвался Бенни Гудмен.

Они представились.

– Заметил незнакомые лица и подумал – какую историю они таят? Как сюда вписываются? И, конечно же: они женаты? – без улыбки проговорил Гудмен.

– Мы не вписываемся, – сказала Валия.

– Мы женаты, – сказал Лаки.

– Вам чертовски повезло, мистер Лаки. И у вас американский говор, – отметил Гудмен. – Как вы познакомились?

– Во время войны, – ответила Валия. – В паре кварталов отсюда.

– Наверняка это не вся история, – настоял Гудмен.

– Пары всегда спрашивают, как они познакомились. Но гораздо интереснее узнать, почему двое остаются вместе.

– О, что вы, нет, – возразил Гудмен. – Всех спрашивают только про первую встречу, никаких исключений. Услышим же ваш ответ. Я проделал чертовски долгий путь сюда и, уверяю, больше никогда не вернусь в Сидней, так что уважьте.

Валия глянула на мужа, и на ее лице было написано: «Ладно, ты рассказывай».

– Я работал буфетчиком в армейской столовой, – начал Лаки, – и был несчастен, и товарищ уговорил меня устроить концерт в Сиднее. Я играю на кларнете.