У удачи два лица

Магия зеркал разная. Превращать их во всевозможные устройства сложно, но это больше похоже на технику. Нужно договориться с зеркалом, а потом начинаются строгие вычисления, правила, аксиомы и готовые алгоритмы. Это тоже интересно, но это всё-таки не магия. Высшее воплощение зеркальной магии — уйти через отражение, переместиться в другое место. Мне же сейчас нужно было совершить действие, лежащее на границе между первым и вторым: посмотреть на мужчину из зазеркалья.

На самом деле, это только звучит внушительно и даже немного страшно, по факту же с этого начинается обучение каждого мастера зеркал. Только так можно научиться их чувствовать, увидеть мир в других цветах и понять свой дар. Почти никакого риска: если потеряешь сознание, или случится ещё какая-нибудь неожиданность, зеркало само выплюнет посетителя обратно. Они тоже с неохотой и опаской идут на такой контакт.

Сосредоточившись, я прислонилась всем телом к соседней дверке, чтобы уж точно никак не отразиться в зеркале, прижала кончики всё ещё зудящих пальцев к краю прохладного стекла и, закрыв глаза, погрузилась в зазеркальный мир.

Оно бросилось в глаза сразу. Отсюда, из зазеркалья, оно выглядело как непроглядно-чёрное пятно с угрожающе острыми краями, похожими на трещины на стекле.

— Сейчас-сейчас, дрянь такая… разожралось, окрепло! — прошипела я себе под нос, сплетая из нитей эмоций и сиюминутных впечатлений ловчую сеть. Тут главное правильно подобрать нужные чувства, но с этим у меня проблем не было: сочувствие, нежность, вкус поцелуя, тепло объятий, побольше смеха, немного смущения — простой рецепт. Пара минут, и изящная хрустальная статуэтка, схематично изображающая мужскую фигуру, избавилась от изъяна, а я вывалилась из зеркала, брезгливо держа руки перед собой и морща нос от едкого запаха испачкавшей их красновато-бурой массы, больше всего похожей на запёкшуюся и протухшую кровь. Пахло соответственно.

— Присядь, а то сейчас на некоторое время может стать плохо. А я пойду быстренько вымою руки, — через плечо бросила я, убегая в ванну. Да, стоило бы объясниться, и вообще помочь мужчине, но… не такими же руками!

Четыре раза вымыв их с мылом, я смирилась с мыслью, что запах этот будет ещё некоторое время мне мерещиться, и осторожно выглянула в комнату. Мужчина всё-таки послушался моего совета, потому что лежал он не на полу, а поперёк кровати, на которую, видимо, и присел. В волнении закусив губу, я подошла ближе. Знала, что поможет, но всё равно было боязно; а ну как за столько лет возникли какие-нибудь необратимые изменения?

Не возникли.

— Кай, — тихонько позвала я, присаживаясь рядом с ним на край кровати, и легонько потрясла за плечо. Он вздрогнул, очнувшись, несколько секунд неподвижно таращился в потолок; я не торопила. Насколько я понимала, у него сейчас из-за восстановления нормального кровообращения должна была здорово кружиться голова. Опираясь о кровать, он с трудом сел, хмурясь и жмурясь. Я участливо придержала его за плечо, помогая не завалиться обратно. — Как ты?

— В голове каша, — проворчал он, растирая лицо, а потом вдруг замер. Медленно-медленно отвёл ладони, несколько секунд их разглядывал, после чего перевёл совершенно дикий и почти испуганный взгляд на меня. — Как ты это сделала? — севшим голосом пробормотал он.

— Ну, там было не очень сложно, — смутилась я, отводя глаза. — Кто же знал, что вы совершенно не умеете работать с проклятьями? У нас такое любой ученик на счёт раз снимет, а по свежему следу вообще любой нормальный дракон сам может; наше пламя их хорошо сжигает, пока не въелось. Если бы я знала, что это проклятье, я бы сразу могла снять. Оно, конечно, сильное, злое, да и за годы отъелось, но всё равно несложно.

— Откуда мне было знать, что для тебя снять посмертное проклятье — раз плюнуть? — неестественно спокойным голосом без выражения проговорил мужчина. — Ты же не говорила, что ты это умеешь.

— Да я как-то не сообразила, — ещё больше смутилась я. — У нас это практически каждый ребёнок знает, это же никакая не специализация, а так, ерунда. А ты что, знал, что это проклятье?

— Знал, — пробормотал он. Несколько секунд повисела тишина, которую я не рискнула нарушить, и даже опасалась поднять взгляд на собеседника, а потом Кай, кажется, окончательно пришёл в себя. Ну, или не пришёл, а просто более-менее осознал произошедшее.

Расхохотавшись как безумный, он подхватил меня в охапку, закружил по комнате, прижимая к себе так, что я еле удержалась от сдавленного писка о пощаде. Потом поставил на пол, но через мгновение передумал, опять подхватил и вместе со мной с размаху плюхнулся на край кровати, как будто у него подкосились ноги. Игнорируя робкие попытки сопротивления, — а, вероятно, просто их не замечая, — устроил меня у себя на коленях, продолжая держать так крепко, как будто меня кто-то пытался отнять.

— Солнышко моё рыжее, — прошептал он, прижавшись губами к моему виску. — Чудо крылатое! Я теперь за Дылду жизнь готов отдать, что он мне тебя принёс!