Убей-городок

А Лейкин, когда о драке узнал, что должен был сделать? Не мчаться в парк, словно в сортир при поносе – мол, погоны увидят, сами собой разойдутся, – а сразу же объявить тревогу, собрать, кого можно (а нас и было-то в те годы человек пятьдесят), а потом уже в парк идти.

А тут сразу все наперекосяк. Милиционеры все по парку разбрелись – вроде рассредоточены. А когда драка началась, они с разных сторон бежали. Что они могут? А у дружинников, если в толпе, так и повязки не видно. Надо было сразу человек двадцать мильтонов выставить, чтобы по парку не поодиночке ходили, а группами. Чтобы группы по три-пять человек. И чтобы не на месте стояли, а перемещались. Тут группа постояла минут пять-десять, в сторону отошла, там постояла. Тогда бы казалось, что милиционеров не двадцать, а человек сто. Так, чтобы народ видел: милиции много, бузотерить не стоит.

А коли драка началась, так тут уже и те, кто и драться-то не хотел, в драку влезут. Толпа – страшная штука, я вам скажу. Нормальный человек, попав в толпу, такое творит, что сам потом руками разводит: мол, не знаю, как оно вышло.

Вот про толпу я немного знал. В девяностые в нашей стране случалось всякое. Правда, в Череповце до массовых беспорядков дело не дошло. Митинги бывали, забастовки, возложения венков из колючей проволоки к памятнику Ленина, шествия к мэрии. Но ни разу не было, чтобы толпа крушила автомобили, била витрины, избивала прохожих. Ни разу не приходилось ОМОН использовать, чтобы народ разгонять. Тьфу-тьфу…

Глава седьмая

Прием по личным вопросам

С утра сходил на почту. Давно собирался отправить родителям (рука не повернется написать «старикам») деньги, рублей двадцать. Родители из-за этого меня постоянно ругают, ворчат: мол, мы каждый зарабатываем побольше, нежели какой-то участковый, а еще и перед людьми позоришь, словно у Воронцовых денег нет. Подозреваю, что эти деньги матушка втихаря складывает на сберкнижку, на мое имя. Но помимо моей двадцатки матушка добавляет еще от своих с отцом получек – то десять рублей, а то и пятнадцать, а если премию получат от колхоза, то и все сорок. Типа вот соберется Лешенька жениться, деньги как найденные будут. Парень он пусть и взрослый, сам зарабатывает, но денег на свадьбу дать – святое дело.

Впрочем, чего это я несу – «подозреваю»? Я точно знаю, что так оно и есть, потому что в той жизни родители накопили на мою свадьбу семьсот рублей. И на костюм свадебный хватило (я его потом пять лет по праздникам надевал), и на кольца, и на все прочее.

Взял бланк, потом с грехом пополам заполнил его. Почему с грехом? Да потому что на нашей почте и в сберкассе положено заполнять документы исключительно перьевыми ручками. Вон и ручка имеется, и чернильница стоит, а поди попробуй заполни бланк без клякс. А ведь умел когда-то пользоваться чернильными ручками! Отвык.

Но все-таки, загубив два бланка, отправил домой двадцатку, а потом с чувством исполненного долга отправился на оперативку. Ничего интересного, и бумаг мне на сей раз дали немного, излажу в два счета. Значит, можно отправляться на опорный пункт.

Сегодня у меня «день приема по личным вопросам». Если реально, у меня прием каждый рабочий день, но это в том случае, если я не на выходном или не бегаю по своему участку. Если гражданин (гражданка) пришли в неурочный час, а я на месте, то никуда не денусь, приму. Но официальные дни приема прописаны на фанерке, что прибита у входа в опорник трудами моих предшественников, а на ней по трафарету прописано «Прием граждан: вторник, среда, пятница с 16 до 20 часов».

На часах как раз шестнадцать часов, и в кабинет явился первый посетитель.

– Здравствуйте, товарищ милиционер. Я к вам по важному делу.

У-у! Ко мне нынче явилась Маргарита Спиридоновна Кувайкина. Бабушка, о которых говорят «божий одуванчик», но такие цветочки еще всех молодых переживут. Недавно же занимался ее делом – кражей придверного коврика, совсем еще нового, и пяти лет не прослужившего. И не откажешь из-за малозначительности ущерба.

Мне пришлось провести грандиозную работу по заявлению: брать у нее объяснение, опрашивать соседей, идти в домоуправление, чтобы уточнить график работы уборщицы, которая убирает лестницы (сами площадки моют жильцы). А уже потом писать «отказник»: мол, отсутствует состав преступления, такой как умысел, потому что коврик из-за его ветхости был принят уборщицей за мусор и выброшен. И ведь что обидно – потерял на «деле века» полдня, а еще пришлось отлавливать уборщицу, потому что ее носило невесть где. Да еще и напугал пожилую женщину, потому что не каждый день из-за ковриков приходит милиционер.

И чем она меня сегодня порадует? Может, фикус упал с подоконника, а виноваты соседи, делающие ремонт?

– Присаживайтесь, Маргарита Спиридоновна, – улыбнулся я во все свои тридцать четыре зуба, демонстрируя благожелательность и радушие.

Усевшись, старушка посмотрела на меня, шмыгнула носом и вытащила платок.

– Так я вас слушаю, что случилось? – еще более благожелательно спросил я, мечтая, чтобы старушенция побыстрее ушла.