Убийство Джанни Версаче

Однако неприятные вопросы в отношении финансов Versace Group все не утихали. Не белыми ли нитками шиты цифры? Компания заявляла, что лишь 15 % ее доходов генерируется в США, стране с крупнейшей в мире экономикой. «Если твоя продукция не продается здесь, она не продается нигде! — сказал один ведущий обозреватель мира моды. — По другим владельцам крупных компаний сразу видно, что они ведут бизнес и много работают, но только не по Версаче». Из различных отчетов следовало также, что и азиатский рынок сбыта приносит Versace Group всего 13–25 % от общего объема продаж. Но были ли какие-то доказательства того, что оставшуюся львиную долю доходов Версаче приносят продажи в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке, в Африке, Латинской Америке и Канаде? Перед публичным акционированием выступавшие гарантами инвестиционные банки — нью-йоркский

Morgan Stanley и миланский «Итальянский коммерческий банк» — обязаны были внимательно изучить источники доходов компании.

В первую очередь банкиры ознакомились с результатами аудита финансово-бухгалтерской отчетности, подготовленными итальянским подразделением KPMG. Источник, близкий к банковским структурам, проводившим предварительное обследование Versace Group

, сообщает: «Они провели достаточно дотошный аудит балансовых документов и отчетов о продажах». Однако в инвестиционных банках, по информации из того же источника, обратили внимание на то, что «компания недополучает прибыль из-за бессистемного и даже безалаберного характера из бизнеса. <…> От-кутюр у них продается очень плохо. Что хорошо продается, так это джинсы, парфюмерия, сумки. А от-кутюр и не может хорошо продаваться, потому что рыночный сегмент крошечный, а цены завышены. На от-кутюр они смотрят как на маркетинговый инструмент, призванный создать Версаче громкое имя в мировых столицах моды».

Главную ответственность за анализ состояния дел Versace нес «Итальянский коммерческий банк», а американский банк-поручитель Morgan Stanley, по сведениям из достоверного источника, положился на результаты проверки, проведенной итальянскими коллегами и не выявившей у фирмы ни связей с мафией, ни фактов отмывания денег. В

Morgan Stanley частных расследований не заказывали, ограничиваясь «многократными заверениями [итальянской стороны] о том, что в прошлом Джанни, возможно и водил знакомство с кое-какими гнусными типами, но компания к этому непричастна». Кроме того, сказали итальянские банкиры доверившимся им американским коллегам, «нет никаких свидетельств, что эти дружки когда-либо играли хоть какую-то роль в делах компании».

* * *

Подписав в Нью-Йорке все необходимые документы с Morgan Stanley

, Джанни Версаче сразу же вылетел в Майами. Он всегда заявлял, что на Южный пляж прибывает исключительно для отдыха, но неизвестно, мог ли он себе когда-либо позволить по-настоящему расслабиться. На Версаче постоянно давил двойной груз: нужно было всегда и везде оставаться креативным и одновременно нести ответственность за слишком многих и за слишком многое. В конце концов, именно от него зависят и молодые бойцы его армии дизайнеров, и продавцы его бутиков по всему миру, и члены его семьи — все они в конечном счете кормятся за счет его идей и его фантазии. «Ни один крупный дом моды в мире не идентифицируется столь же тесно с личностью и образом жизни своего создателя и титульного дизайнера, как Versace», — отмечала Business Week. И вот Джанни Версаче предстояло превратить свою частную фирму в публичную акционерную компанию, чтобы реализовать свои мечты о завоевании новых мировых рынков. Он хотел стать первопроходцем среди итальянских модельеров и твердо вознамерился сделать свой бренд столь же узнаваемым во всем мире, как торговая марка какой-нибудь кока-колы. Просто поражает то упорство, с которым он добивался поставленной цели на фоне тщательно охраняемой страшной тайны его жизни: ни один человек ни в мире моды, ни в бизнесе даже не догадывался, что Джанни Версаче был ВИЧ-инфицированным.

Теперь же утечки столь шокирующей информации и подавно нельзя было допустить, поскольку последствия ее огласки для бизнеса были бы непредсказуемыми. Перспективу акционирования его компании это бы точно поставило под угрозу. Что стояло за непреклонным желанием Версаче развернуть свой бизнес в глобальных масштабах, в то время как его собственная жизнь была в такой опасности? Железные нервы? Алчность? Безрассудство? Поинтересовавшись у одного финансового аналитика, помешало ли бы известие о том, что Версаче ВИЧ-инфицирован, успешному размещению акций его компании на фондовых рынках, я услышала в ответ: «Спрашиваете! Можете себе представить ситуацию, что вам предлагают купить акции Диснея, но при этом добавляют: „Правда, сам Уолт смертельно болен и в любой момент может умереть…“ Много ли желающих найдется среди инвесторов? Кстати, почему-то этот интересный вопрос ни разу не становился предметом судебных слушаний».