Убийство как по маслу

– Ключевые слова «одним из», – в голосе подруги читалась ирония. – Не натягивай сову на глобус, пожалуйста. Ты сейчас за уши тянешь версию о невиновности Лобанова. В то же время то, что его не удается привязать вот к этим записям, – Алена показала на записную книжку, – ровным счетом ничего не значит. Во-первых, Тихон мог вносить туда не все платежи. Во-вторых, необязательно он шантажировал подельника. В конце концов, тот мог просто заметать следы или пойти на убийство из страха. Или вообще у нашего садовника проснулась совесть, и тот решил сдаться полиции. Возможных причин его убийства я тебе наберу вагон и маленькую тележку.

– А в-третьих?

– Что?

– Продолжай. Что же ты остановилась? В-третьих, мы вообще неправильно все понимаем, или Тихий Тихон был гением разведки и использовал для разных записей разные коды.

– Вот видишь, – Алена рассмеялась, – ты и сама грамотно мыслишь. Впрочем, тут я с тобой, пожалуй, не соглашусь. Оставшиеся цифры прекрасно складываются в дату. Вот это, – ее пальчик уперся во вторую строку сверху, – могут быть 1994 год 21 августа. Или 1991 год 28 апреля. Или 1998 год 21 апреля. Или 1980… Хотя нет. В этом случае уже в дату и месяц цифры не сложатся. 1981? Может… Тогда дата 24 сентября…

– Да уж… Так можно гадать бесконечно.

– Типичное заблуждение гуманитария, – снова рассмеялась Алена. – Варианты конечны. Хотя не могу не согласиться, что их достаточно много. Хочешь займусь на досуге и все переберу?

– А ты можешь? Было бы круто!

– Круто-то круто, а что потом? Ты хоть представляешь, скольким людям подходит даже одна комбинация, не говоря о добром десятке?

– Представляю. Но… – я запнулась. – Ален, считай это интуицией. Почему-то кажется, разгадай мы дату, поймем, кто за ней стоит.

– Ой, не знаю. Как? Вобьем в поисковик?

– Ну, хотя бы… – на этот раз мой голос звучал менее уверенно. – Просто… Не могу я бездействовать, понимаешь?

– Понимаю. Арин, я подумаю. Обещаю.

– Спасибо! Ты и так сильно помогла. Без тебя я даже не представляла, в каком направлении мыслить. Слушай, а что ты про первый столбик думаешь?

– Да ничего. Каждое второе число месяца я платила зарплату Тихону, а каждое третье – команде.

– Команде?

– Ну, да.

– А вот это уже интересно, – я задумалась. Какая-то мысль вертелась в голове. – Да нет… Или все же… А что, если?

– Думаешь, второй плательщик кто-то из наших?

– Необязательно, но, согласись, было бы логично. Тихон получал деньги в один и тот же день, что и они. Но уже не от тебя. Что, если кто-то делился с ним своей зарплатой?

– Ну, не знаю. По-моему, ты опять притягиваешь факты. Может, наш садовник просто любил порядок. Да и начало месяца – день выдачи зарплаты во многих местах.

– Не скажи. Чаще ее все же в конце по итогам выдают. Но в любом случае это нужно проверить. Тем более это куда легче ведь, согласись.

– Согласна. Сделаю, шеф. Хотя я бы на твоем месте сильно не обнадеживалась. Мало ли кто и за что Тихону платил. Если вообще платил.

– Ален, сколько ты ему денег за работу давала? Пятьсот евро в месяц. Пятьсот! А сколько он получал от таинственного «некто»? Две пятьсот. За что? За то, что цветы у него в квартире поливал?

– Нет, ну мало ли, – подруга не желала сдаваться. – Может, Тихон ему просто что-то продал.

– Что? Что он мог продать? Ты в курсе его истории? Нет? А я – да. Спасибо Коломойскому. Садовник наш приехал из села Н., где проживал с братом и матерью. Работящий, исполнительный, но крайне неудачливый. В девяностые подался в фермеры. Тогда государство активно всем земли раздавало – бери не хочу. Тихон захотел. Взял огромный надел, решил на нем свеклу выращивать.

– Свеклу?

– Да. В их местах ее все растили. Неприхотливая культура плюс плодородная почва равно богатый урожай. И покупатель всегда есть – тут же сахарный заводик, нуждающийся в сырье.

– И что произошло?

– А ничего хорошего. Тихон был уверен в успехе. Занял денег у серьезных людей – семена, удобрения, техника. Как ни крути, а без подъемных не обойтись. Историю Древнего Рима в школе изучала?

– Да, а при чем тут это?

– А при том, что схема попадания в рабство стара как мир. Берешь у богатых взаймы, не можешь отдать вовремя – теряешь свободу. Но, так как ее в нашей стране отродясь не водилось, ценностью она никакой и не обладала. Так что в случае неуспеха Тихон и вовсе рисковал жизнью – в лихие девяностые было так. Но наш садовник, как он сам полагал, все рассчитал, кроме одного – неожиданно рынок завалили дешевым тростниковым сахаром из Южной Америки. Работающие по советским законам заводы, не привыкшие к конкуренции, ее просто не выдерживали. Объемы производства упали, потребность в сырье существенно сократилась. Тихону пришлось реализовать урожай за копейки – этих денег не хватило даже на то, чтобы покрыть «тело» долга. Что уж говорить о процентах.

– Постой-постой, – Алена выставила вперед ладошку, прерывая мое стройное повествование. – Как это дешевый тростниковый сахар? Он же всегда дороже свекольного.