Убийство Ледяного Короля

Им – ему – было необходимо еще одно нужное видение. Точное понимание того, что маячило на горизонте, ведь это ожидало их в не таком уж и далеком будущем.

Морозко задержался внимательным взглядом на раскрасневшемся лице Эйры и жестом указал ей на свой теплый плащ.

– Вон возьми.

Ему не показалось. Ее глаза сияли сильнее – она теперь видела его в совершенно ином свете. Опустив голову, она подобрала брошенную в сторону ткань и утерлась ею.

Когда Эйра закончила, она снова поймала его взгляд на себе, и блестевшее в них ранее блаженство сменилось чем-то вроде сомнения.

– И что теперь дальше? – прошептала она.

Он нахмурился, искренне не понимая, о чем она говорит. Потом у него пришло осознание.

– Что ты имеешь в виду? – Старательно держа лицо невозмутимым, он забрал у нее плащ и вытер следы экстаза со своих ног и живота, не сводя, впрочем, глаз с нее.

– Ты знаешь, о чем я. – Она обвела рукой пространство между ними, а потом принялась одеваться.

Морозко спокойно промолчал, наблюдая, как постепенно исчезает под слоями одежды ее тело. Может, она и не была эталоном общепризнанной красоты, как Сарен, но она все равно была по-своему красива. Теперь, когда он смог узнать ее получше, она стала для него лишь прекраснее. Эйра, ее острые черты под стать язвительному языку. Эйра и этот ее язык, который он хотел почувствовать поскорее снова. Но вот в том, кем они теперь стали друг другу, не был уверен даже он сам. С его точки зрения, они перестали быть врагами, а это означало для него новую, более сложную дилемму. Если ему снова явится видение, такое, в котором ему придется принести Эйру в жертву, сможет ли теперь он на такое пойти?

Нет. Нет, не сможет. И этот ответ уже сам по себе предвещал ему большие проблемы. На что он пойдет, чтобы все исправить? Как будет загонять перевертышей обратно, как исправит то, что натворила его почившая мать?

Он немного подумал, старательно подбирая слова, чтобы они не прозвучали слишком резко. Это частенько давалось ему с трудом.

– А чего хочешь ты? – Морозко не мог ответить на этот вопрос сам, так как не имел понятия, что говорить, а в очередной раз признаваться, что он чего-то не знает, было выше его сил. Для него неопределенности в этой жизни хватало. Непонятно, как убрать перевертышей обратно под замок, непонятно, что случится, если принести Эйру в жертву, и случится ли вообще хоть что-нибудь, неясно до конца, кто такая вообще Эйра, слишком много вопросов оставалось без ответов.

Эйра начала говорить, он видел, что ее губы двигаются, но он не слышал слов. В ушах вдруг загудело так, словно над его головой взмыла целая стая мух. В следующую секунду в глазах резко потемнело, и, как ни старался, он не мог сморгнуть наваждение. Когда он покачнулся вперед, его колени вдруг подкосились, и он рухнул на пол ледяного дома, захваченный очередным видением. Эйра кричала, звала его где-то вдалеке, но он не мог отозваться.

Морозко провел кинжалом по подушечке пальца и позволил алому капнуть Эйре на язык. Она, в свою очередь, сделала то же самое, и вместе они принялись громко читать заклинание. Снег взметнулся вокруг них, закручиваясь в вихрь из зеленого, синего и фиолетового. Морозко резанул клинком по ладони, проливая кровь на белоснежный покров, и на его глазах та превратилась в широкий круг. Золотой свет полной луны сиял, отражаясь от земли, но свет померк с резким дуновением ветра – или, скорее, он изменился. Яркий лунный круг пропал, а на его месте вспыхнул темно-синий шар.

Морозко пошатнулся, хватаясь за бок:

– Их будут звать крампи, и они станут нашими когтями, когда мы не сможем достать перевертышей сами.

Видение скакнуло вперед, перематывая время до великой битвы, в которой Морозко с Эйрой сидели верхом на Нуке.