Убийство на Аппиевой дороге

Дочь сенатора была не первой молодости и выглядела столь же безыскусно, как и обстановка, которая её окружала. Ни косметики, ни украшений. Простая стола; наброшенный на голову белый платок перехвачен сзади голубой лентой. Почему она осталась незамужней? Правда, её нельзя было назвать красивой; но в кругу знати браки заключаются ради денег и связей. Возможно, её отец не сумел завести подходящих связей; а может, поскольку он был вдовцом, а Тедия — его единственной дочерью, было решено, что она останется с отцом, дабы заботиться о нём. Похоже, роль дочери, всецело посвятившей себя отцу, её вполне устраивала. Тедий нисколько не преувеличил, говоря, что дочь очень привязана к нему.

— Я только хотела узнать, не нужно ли тебе чего-нибудь, папа, — тихо произнесла она, не поднимая глаз.

— Ничего не нужно. Ну же, ступай.

Она тихо вышла.

— Ты хочешь узнать что-то ещё? — спросил Тедий. — У меня болит нога, и я хотел бы побыть один.

— Только один вопрос, сенатор. Марк Антоний — ты видел его в тот день?

— Молодого Антония? — поднял бровь Тедий. — Не уверен, что смог бы узнать его в лицо. Разве он сейчас не с Цезарем в Галлии? Хотя нет, припоминаю; он же вернулся добиваться магистратуры. Квесторства, если не ошибаюсь. Молодой человек из хорошей семьи, но слишком радикальных взглядов. Его ведь не было с Клодием в тот день? В своё время он водился с этим отребьем — прежде, чем поступил на военную службу. Во всяком случае, в тот день я его не видел и ничего о нём не слышал. Теперь, полагаю, ты можешь сообщить моему другу проконсулу, что я оказал тебе полное содействие, насколько это в моих силах. Передай ему мои наилучшие пожелания.

Раб проводил нас к выходу. В передней к нам неожиданно присоединилась Тедия. Держалась она столь же властно, как и её отец; но от моего внимания не ускользнуло, что она нервно потирает ладони.

— У вас нет никого права являться в наш дом и докучать моему отцу, — заявила она.

— Ваш отец согласился принять нас. Мы здесь по поручению…

— Я знаю, кто вас прислал. Я всё слышала.

— Всё?

— У нас с отцом нет секретов друг от друга.

— А он в курсе?

Мой вопрос заставил её сбавить тон, но отступать она не собиралась. Перестав потирать ладони, Тедия опустила руки, сжала кулаки и выпрямилась во весь рост. Вид у неё был весьма решительный.

— Если Помпей намерен просить моего отца приехать в Рим, чтобы свидетельствовать против Милона на суде, то об этом не может быть и речи. Здоровье моего отца куда слабее, чем он позволяет себе выказывать…

— О суде и свидетельских показаниях речи пока не было. Ты говоришь, что твой отец откажется выступить на суде?

— Я говорю, чтобы ты оставил нас в покое. Всё, чего хотим мы, живущие за городом — чтобы нас оставили в покое. Почему вы, горожане, должны вечно приезжать сюда и доставлять нам неприятности…

— У твоего отца вид человека, вполне способного позаботиться о себе.

— Ты всегда судишь по виду?

Она дождалась, пока мы с Эко ступим за порог, и закрыла за нами дверь.

Собственно, на этом работу «на местности» можно было считать законченной. Картина случившегося на Аппиевой дороге стала достаточно ясна, оставшиеся мелкие детали можно будет выяснить и в Риме. Задерживаться здесь не было никакой необходимости, о чём я и сказал Эко по дороге на виллу Помпея.

— Пожалуй, завтра утром мы можем выехать домой.

Мой сын запротестовал.

— Разве ты сам не говорил, папа, что в городе не можешь рассуждать здраво? Что только здесь в голове у тебя прояснилось, а до этого ты был как в угаре? Давай побудем здесь ещё немного.

— Но Бетесда и Диана, и Менения с детьми…

— А что с ними может случиться? У них самая надёжная охрана, какая только может быть в эти дни Риме. Беспокоиться за них надо будет, когда мы вернёмся, и Помпей отзовёт своих людей. Мы ведь не побывали ни в Ариции, где Клодий выступал с речью перед местным сенатом, ни в Ланувиуме, куда ехал Милон, якобы затем, чтобы назначить жрицу, которая возглавит празднество. Разве ты не хочешь опросить никого из тамошних свидетелей? Помпей человек военный; он наверняка потребует подробного отчёта.

— Знаешь, Эко, я почти готов подумать, что ты просто хочешь как можно дольше оставаться на даровых хлебах, наслаждаясь изысканным угощением, ваннами и массажем.

— И роскошным видом с балкона, папа. Ты забыл про вид.

— Эко!

— В конце концов, почему бы нам не воспользоваться гостеприимством Великого? Тебе необходимо отдохнуть, папа; вся эта заваруха в городе тебя вконец вымотала. А разговаривая с людьми, всегда можно откопать что-нибудь важное…