Убийство на Аппиевой дороге

Я вскинул голову, поражённый.

— Они что, совсем рехнулись? Да половины из них ещё на свете не было, когда в Риме последний раз был диктатор.

— А теперь многие в Риме считают, что пришло время опять назначить диктатора. Надеются, что он наведёт порядок.

— Они понятия не имеют, о чём говорят. При диктатуре станет только хуже. И потом, я в жизни не поверю, что их главари надумали предложить Помпею консульство. Клодий и Помпей терпеть не могли друг друга. Вдобавок, Помпей никогда не был популяром.

— Тем не менее, он популярен в народе. Великий полководец, завоеватель Востока, Помпей Магн.

— Всё равно не сходится. Те, кто надоумил толпу сжечь курию, в жизни не захотят над собой диктатора — тем более такого реакционера, как Помпей. — Я покачал головой. — Одно из двух: либо это была совсем другая толпа, либо в какой-то момент туда затесались ораторы из числа людей Помпея и перехватили инициативу.

— По-твоему, это Помпей подстроил? — поднял бровь Эко. — Думаешь, он метит в диктаторы?

— Скорее уж ищет шанса публично отклонить такое предложение. Многие в сенате всерьёз подозревают, что Помпей не прочь стать диктатором — особенно сторонники Цезаря. И самый лучший способ развеять их подозрения — это чтобы ему предложили, а он отказался.

— Вообще-то он не отказывался. Как и Гипсей и Сципион, он просто не стал выходить из дому.

Пока мы разговаривали, тень успела переместиться в мою сторону. Почувствовав, что стало холоднее, я передвинул стул, чтобы оставаться на солнце.

— А что слышно насчёт Милона?

— Идёт слух, что он тайно вернулся в Рим и забаррикадировался в своём доме. Мол, потому на крыше и стоят лучники — часть его охраны. Но с таким же успехом он мог поручить им охранять дом в своё отсутствие — особенно если замышлял убить Клодия. Понимал, что сторонники Клодия захотят сжечь дом, вот и позаботился об его охране. А некоторые считают, что он удалился в добровольное изгнание — в Массилию или куда-нибудь ещё.

— Вполне возможно, — заметил я. — Консульства ему теперь не видать, как своих ушей, даже если удастся провести выборы — да и когда их ещё удастся провести. А без консульства Милон конченный человек. Чтобы привлечь избирателей на свою сторону, он истратил уйму денег на устройство гладиаторских боёв и прочих зрелищ; а ведь он далеко не так богат, как Помпей, Цезарь или тот же Клодий. Он поставил на консульство всё, а теперь у него не осталось никаких шансов. Так что изгнание для него и вправду единственный достойный выход.

— Но зачем же ему было убивать Клодия, если это значило загубить собственное будущее?

Голос исходил от статуи Минервы. Я поднял голову. Богиня-девственница возвышалась перед нами с копьём, чьё остриё смотрело в небо, в одной руке и щитом в другой. На плече её сидела сова, а у ног свернулась змея. Тень от шлема падала на глаза. В свете полуденного зимнего солнца краски выглядели на удивление естественно, и лицо казалось живым. На мгновение мне показалось, что сама богиня вступила в нашу беседу.

В следующий миг наваждение развеялось — из тени портика шагнула Диана. Она прислонилась к пьедесталу и положила ладонь на змею.

— Хороший вопрос, Диана, — кивнул я. — Зачем Милону было убивать Клодия, если это навлекло на него такую ярость и свело на нет все шансы на избрание?

— Мало ли, — пожал плечами Эко. — Может, не ожидал, что дело примет такой оборот. Или всё вышло случайно. Или же это Клодий напал, а Милон лишь защищался.

— Можно, я посижу тут с вами? — не дожидаясь ответа, Диана придвинула себе складной стул и уселась. — Брр! — она поёжилась и плотнее запахнула плащ. — А холодно.

— Здесь солнце, сейчас согреешься.

— И это ещё не всё, — продолжал Эко. — Поговаривают, что Милон задумал государственный переворот, и убийство Клодия — это только начало. Мол, у него по всему Риму склады оружия — у тех лучников на крыше стрел, должно быть, и вправду хватило бы на целую армию, если они сумели отразить натиск такой толпы; и теперь Милон рыщет по всей округе, собирая войско, чтобы вести его на Рим.

— Новый Катилина? — удивился я.

— Вроде того. Только на этот раз Цицерон будет сторонником, а не врагом.

— Цицерон последний, кто станет поддерживать любую затею, которая хоть отдалённо напоминает переворот — даже если это затея его доброго друга Милона. Хотя в такое время ручаться нельзя ни за что.

— И ещё одно. Вчера, пока толпа хозяйничала на Форуме, сенаторы-патриции собрались где-то здесь на Палатине и назначили интеррекса.

— Я правильно понял? Интеррекса, который назначается, если республика почему-либо осталась без консулов? Скажем, если оба консула умерли или убиты до конца года…

— Или если год начался, а выборы не состоялись. Да, всё верно.

Перехватив непонимающий взгляд Дианы, я объяснил.