Убийство на Аппиевой дороге

— Да какая теперь разница. Ладно, может, и Публий. Я сказал ему, что выходить нельзя, потому что Милон со своими людьми наверно ищет его повсюду. И тут я стал думать: а где же наш господин? Как могло случиться, что Милон посмел явиться сюда и ворваться в дом, а наш господин не придёт и не прогонит его? Тогда-то мы все трое и поняли, что случилось что-то ужасное. Только мне не хотелось ничего говорить, и Андроклу тоже. И Публию. Он всё время молчал. Стало уже совсем темно и так тихо, будто в доме никого не осталось. Нам очень хотелось есть. Я послал Андрокла на кухню раздобыть чего-нибудь…

— А сам пойти побоялся? — спросил Эко.

— Я не боялся. Я остался с Публием, чтобы охранять его. Андрокл вернулся с едой и рассказал, что рабы попрятались в конюшне, что двоих рабов убили и управляющего с Халикором тоже, и что некоторые из телохранителей — те, что были с господином, когда он уехал в Рим — вернулись раненые и рассказывают, что была битва с Милоном и его людьми. Они говорят, что господина ранили, и он бежал в Бовиллы, но теперь его там нет, а все, кто бежал с ним, убиты…

— Публий вёл себя очень храбро, — тихо сказал Андрокл. — Даже не заплакал ни разу. И есть не стал. Разрешил нам с Мопсом съесть всё, что я принёс.

— Мы всю ночь здесь прятались, — добавил Мопс, — хотя тут и было очень холодно. А наутро госпожа прислала людей, чтобы они забрали Публия в Рим. А виллу она закрыла. Отозвала в Рим всех, кроме нас двоих. И прислала новых охранников, чтобы стерегли дом.

— Только они его не стерегут, — сказал Андрокл. — Спят себе до полудня. Пожалуй, они уже и проснулись. И думают, куда это мы подевались.

— А пусть думают, — буркнул Мопс. — Может, они решат, что нас забрали лесные колдуньи. А всё потому, что они дрыхнут, вместо того, чтобы охранять виллу. Представляешь, как они струхнут?

— А про пленников Милона ты что-нибудь знаешь?

— Пленников? — с недоумением переспросил Мопс. — Не было никаких пленников. Милон многих убил, но все, кто остался жив, рано или поздно вернулись. По крайней мере, все, кто с этой виллы.

— Ладно, тут мы всё посмотрели, — сказал я, — пойдёмте.

Мальчики вывели нас наружу. Очутившись на свежем воздухе, я невольно вздохнул с облегчением. Эти узкие потайные коридоры здорово действовали на нервы.

Едва закрыв за собой панель, мы услышали отдаленные крики.

— Мопс! Андрокл!

— Ага, хватились, — заметил Мопс. — Что я говорил?

— А эти горе-сторожа — они в тот день тоже были здесь?

— Нет, они все приехали уже потом — госпожа прислала их из города. Одно название, что охрана. Только и знают, что жаловаться, какая тут скука, и совсем нет женщин, кроме лесных волшебниц; а к тем волшебницам и подходить-то нельзя.

— Ну, тогда с ними и говорить не о чём. А вы их не боитесь? Они вам ничего не сделают?

— Было б кого бояться, — пренебрежительно сказал Мопс, к которому вернулась прежняя бравада. — Трусливая пьянь. Я скажу им, что мы услышали в лесу какой-то странный шум и пошли поглядеть, в чём там дело — и они тут же кинутся в страхе обратно на мельницу.

— Что ж, отлично. Вы только не рассказывайте им, что мы были здесь.

— Да что ж мы, сдурели, что ли. Ещё чего не хватало — про потайной ход им рассказать!

— Именно. А когда я вернусь в Рим, то расскажу вашей госпоже, какие у неё сметливые и храбрые конюхи, и как усердно они ей служат.

Мы простились с мальчиками и снова поднялись на холм, обогнув двор перед входом на виллу, чтобы избежать встречи со сторожами. Пробираясь среди камней и груд строительного мусора, я споткнулся обо что-то, едва не упал и глянул под ноги.

Прямо на меня снизу вверх смотрело лицо Весты. Я споткнулся о голову разбитой статуи, валявшейся на развалинах прежнего Дома весталок. Черты богини были исполнены теплоты и спокойствия, как и надлежало покровительнице семейного очага; но вглядываясь в них, я никак не мог отделаться от ощущения, что в глазах из ляпис-лазури таится едва уловимое торжество, в складках губ кроется злорадство — точно богиня радуется тому, как обошлись парки со смертным, посмевшим оскорбить её и её служительниц.

Глава 21

Мы вернулись на виллу Помпея и пообедали. Теперь было самое время нанести визит сенатору Сексту Тедию, который обнаружил тело убитого и отправил его в своих носилках в Рим.

— Придётся тебе всё-таки прокатиться верхом сегодня, — сказал я Давусу.

— Я уже в порядке, господин, — уверил парень. — Стоило хорошенько пройтись — и всё как рукой сняло.

Снять-то сняло, но взгромождаясь в седло, он не удержался от сдавленного стона.

Путь наш лежал через Арицию, где за день до смерти Клодий произнёс перед отцами города свою последнюю речь. Ариция — первый город на Аппиевой дороге; будучи местом первого ночлега для едущих на юг путников, он больше и значительнее Бовилл; в нём имеется несколько харчевен и постоялых дворов. В остальном же город ничем не примечателен; средь бела дня, когда не ищешь, где бы остановиться на ночь, его можно проехать, едва заметив.