Убийство на улице Морг

Пора уж мне, уподобясь Эдипу, открыть загадку Сырборо. Сейчас я вам объясню – кроме меня, сделать это некому, – каким образом произошло сырборское чудо –

единственное, истинное, признанное, неоспоримое и бесспорное чудо, положившее конец неверию сырборцев и обратившее в примерных святош всех рабов плоти, дотоле отваживавшихся на вольномыслие.

Событие это – о котором мне не хотелось бы говорить с неподобающей легкостью – случилось летом 18. . года.

Мистер Барнабас Кукиш – один из самых богатых и почтенных граждан во всем околотке – исчез незадолго перед тем и при обстоятельствах, наводивших на подозрения весьма мрачные.

Мистер Кукиш отбыл из дому ранним утром в субботу, верхом, объявив, что намеревается проследовать до города..., милях в пятнадцати от Сырборо, и к ночи воротиться.

Однако через два часа конь вернулся без хозяина и без вьюков, притороченных к седлу. Конь был изранен и заляпан грязью.

Друзья пропавшего, разумеется, встревожились не на шутку; когда же мистер Кукиш не появился и в воскресенье утром, на розыски его поднялся en masse208 весь город.

Главным и особенно рьяным участником розысков был ближайший друг мистера Кукиша некто мистер Чарльз

Честен, или, как обычно его называли, «Чарли Честен», или

«Старина Чарли Честен». Чудесное ли то совпадение, или

208 скопом, вместе (фр.)

же самое имя неуловимо влияет на натуру, я, право, покамест судить не берусь; одно несомненно: не бывало еще человека, который носил бы имя Чарльз и при этом не был бы искренен, мужествен, достоин, добродушен, чистосердечен, не обладал бы приятным, ясным голосом, так что заслушаешься, и честным, прямым взглядом, словно говорившим: «Смотрите, господа, совесть моя чиста, бояться мне некого, и ни на какую пакость я не способен». И даже, например, бессловесные, добрые малые на сцене чаще всего носят имя Чарльз.

Ну так вот. Старина Чарли Честен, хоть всего полгода как объявился в Сырборо, прежде никто о нем здесь и не слыхивал, без малейшего труда накоротке сошелся со всеми почтеннейшими нашими гражданами. Из них любой ссудил бы ему под честное слово целую тысячу; что же до женщин, то те просто не знали, как угодить ему. . И все оттого, что звался он Чарльз и, следственно, обладал открытым лицом, которое, по поговорке, «зеркало души» и служит лучше всякого рекомендательного письма.

Я уже говорил, что мистер Кукиш был из самых уважаемых и, без сомненья, самый богатый среди граждан

Сырборо, ну, а Старина Чарли Честен был ему просто как брат родной. Почтенные господа жили бок о бок, и хотя мистер Кукиш если когда и посещал Старину Чарли, то весьма редко и, насколько известно, ни разу у него не угощался; это не препятствовало их тесной дружбе, о которой я только что упомянул, ибо Старина Чарли зато, бывало, раза по три на дню заглянет проведать соседа; а частенько он оставался и позавтракать, и чаю попить, и почти всегда – пообедать; и уж сколько стаканчиков пропускали приятели за один присест, даже счесть невозможно. Старина Чарли предпочитал всем прочим напиткам шато-марго, и мистер Кукиш, бывало, не нарадуется, глядя, как его приятель приканчивает кварту за квартой; и вот однажды, когда в желудках ощущалась приятная тяжесть, а в мыслях, следственно, легкость, мистер Кукиш сказал приятелю, похлопав его по спине:

– Знаешь, Старина Чарли, а ведь, ей-же-ей, лучше тебя я в жизни своей человека не видывал; и раз уж ты так любишь выпить, то провалиться мне на этом месте, если я не поднесу тебе ящичек шато-марго. Черт меня подери (мистер Кукиш имел плачевную привычку чертыхаться, хоть редко позволял себе выражения более крепкие, чем «разрази меня гром», «черт меня побери» и «провалиться мне на этом месте»), черт меня подери, – говорит, значит, мистер Кукиш, – если я сегодня же не закажу в городе двойной ящик самого что ни на есть лучшего шато-марго.

Я хочу сделать тебе такой подарок, и ты молчи, все равно я тебе его подарю, и дело с концом; увидишь, в один прекрасный день, когда ты даже думать забудешь про мое обещание, ты получишь шато-марго.

Я упоминаю о некоторой щедрости, проявленной мистером Кукишем, исключительно для того, чтобы дать вам понять, какая тесная дружба связывала наших приятелей.

В то несчастное воскресное утро, когда стало совершенно ясно, что с мистером Кукишем дело неладно, Старина Чарли Честен убивался так, что и представить себе невозможно. Когда он услышал, что конь вернулся без хозяина и без седельных вьюков, весь в крови, чудом уцелев после того, как пистолетная пуля пробила ему грудь навылет, – когда, значит, Чарли все, это услышал, он побледнел, словно пропавший ему – родной отец или брат, и весь затрясся, будто в лихорадке.

Сперва его до того одолело горе, что он совсем потерялся и был в совершенной нерешительности; он даже долго старался убедить прочих друзей мистера Кукиша не поднимать шуму, считая за благо немного обождать –

скажем, недельку-другую или месяц-другой – и поглядеть, не выяснится ли чего или не объявится ли вдруг сам мистер