Убийство на улице Морг

Дважды обшарили дно, но ничего не нашли; и когда решили уже убираться восвояси, отчаявшись и не веря в успех, провиденье вдруг подсказало мистеру Честену счастливую мысль выкачать из озерца всю воду. План встретили восторженно и Старину Чарли расхваливали за ум и сообразительность. Многие из граждан захватили с собой лопаты на случай, если придется выкапывать труп, и озерцо осушили легко и быстро. Не успело их взору открыться илистое дно, как прямо посередке все заметили черный, шелковый и бархатный жилет, в котором почти все немедля опознали собственность мистера Нипенни. Жилет был весь изодран и выпачкан кровью, и кое-кто из собравшихся отчетливо припомнил, что видел его на владельце в то самое утро, когда мистер Кукиш отправился в соседний город; иные же готовы были присягнуть, буде понадобиться, что означенный предмет туалета не наблюдался на мистере Н. во весь остаток того памятного дня: и уж никто не мог утверждать, будто видел, чтобы предмет этот украшал особу мистера Н. хоть раз после исчезновения мистера Кукиша.

Дело принимало скверный оборот для мистера Нипенни, и подозрения против него окончательно подтвердились, когда его спросили, что может он сказать в свое оправдание, он только побледнел как полотно и не мог произнести ни слова. Те немногие друзья, которых еще оставила ему беспутная жизнь, тотчас покинули его все до единого и даже громче давних и признанных врагов стали требовать немедленного его ареста.

Но в сравнении с их поведением лишь ярче сияло великодушие мистера Честена. Он пламенно и красноречиво отстаивал мистера Нипенни, ссылаясь на то, что сам он от души прощает необузданному юному господину – «наследнику достопочтенного мистера Кукиша» – оскорбление, которое тот (юный господин), разумеется сгоряча,

счел уместным нанести ему (мистеру Честену). Он прощает его «от всей души; и лично он (мистер Честен) вовсе не склонен раздувать улики, которые, увы, действительно изобличают мистера Нипенни, а, напротив того, он (мистер

Честен) приложит все старания, употребит все небогатое свое красноречие, дабы. . дабы. . смягчить, насколько позволит ему совесть, самые страшные подробности этого поистине запутанного дела».

В таком духе распространялся мистер Честен еще добрых полчаса, что делало честь и уму его и сердцу; но куда только не заносит иного добряка пламенная жажда помочь другу – ревностно и безоглядно кидаясь ему на выручку; он часто сбивается, путается в contre-temps 209 и mal-a-propos-ism-ax 210 и, руководствуясь намерениями самыми благими, часто вредит подзащитному более, нежели помогает.

Тем обернулось и все красноречие Старины Чарли, ибо, хоть он от души старался выгородить подозреваемого, как-то так получалось, что каждое слово, которого прямой, пусть невольной целью было не возвышать оратора в глазах сограждан – лишь приводило к тому, что подозрения против подзащитного лица углублялись и на него навлекалась ярость толпы. Самый досадный промах совершил мистер Честен, назвав подозреваемого «наследником достопочтенного мистера Кукиша». До сих пор об этом никто как-то не думал. Помнили только, что года два назад дядя

(не имевший других родственников) грозился лишить

209 противоречиях (фр.)

210 недоразумениях (фр.)

мистера Нипенни наследства, ну и считали, что это дело решенное – до того простодушны жители Сырборо; а после слов Старины Чарли всем вдруг сразу пришло на ум, что угроза-то ведь могла так и остаться угрозою. И тотчас вслед за тем естественно возникал вопрос «cui bono?»211 –

вопрос, даже более вышеозначенного жилета утвердивший всех в сознании виновности молодого человека. Но здесь, чтобы не быть ложно понятым, я позволю себе остановиться мимоходом на употребленном мною чрезвычайно простом и кратком латинском выражении, которое у нас вечно переводят и толкуют неверно.

«Cui bono?» во всех нашумевших и прочих романах, в сочинениях, например, миссис Гор (автора «Сесила»), дамы, блещущей цитатами на всех наречиях от халдейского до чикасо и в своих упорных занятиях «по мере надобности» пользующейся услугами мистера Бекфорда, – во всех, значит, нашумевших романах, я говорю, от Булвера и

Диккенса до таких сочинителёй, как Эйнсворт и Том Соплей, два коротеньких латинских слова cui bono? переводятся – «с какой целью?» или даже путая с «quo bono?» –

«чего ради?». Однако истинное их значение – «для чьей пользы». Cui – кому, bono – на благо.

Выражение это чисто законодательное и применимо к случаям, подобным рассматриваемому, когда вероятность свершения деяния тем или иным лицом зависит от вероятности выгоды, проистекающей для того или иного лица вследствие деяния. Ну, и на сей раз вопрос «cui bono?»

весьма недвусмысленно наводил на мистера Нипенни.

211 Кому выгодно? (лат.)