Убийство несолоно хлебавши

– Детскую фотографию отца Андрея! Ты не представляешь, как они похожи. Постой, сейчас покажу. – Протянув руку, я нащупала на тумбочке телефон. – Сейчас найду. – Пальцы бабочками порхали по экрану. – Просто чудо, что у соседки остался этот снимок. С какого-то общедворового субботника, что ли. Костя там не один – их целая ватага ребятни во главе с конструктором. Пыталась выудить оригинал, да какой там! Бабка вцепилась, и ни в какую. Пришлось вот так на телефон фоткать. Под предлогом, что использую снимок в статье. Вот смотри, – я протянула Илье аппарат.

Тот как-то странно скривился и, взглянув на снимок мельком, коротко кивнул и отвернулся.

– Ну, ты что? – обиделась я. – Тебе неинтересно, что ли? Посмотри, как Андрей на отца похож. Одно лицо считай. О, а вот этот мальчик показался мне знакомым. Странно, но такое ощущение, будто я его уже где-то видела. Как думаешь? Тебе никого не напоминает? – Раздвинув пальцами экран, я увеличила изображение. Всмотрелась в лицо мальчугана, стоящего справа от Кости. – Невероятно знакомое лицо.

– Дай сюда! – Илья попытался вырвать у меня телефон. Мне показалось или он почему-то нервничает?

– Подожди. – Я отвела руку в сторону. – Успеешь налюбоваться. Ой, а это что? И как я только сразу не заметила? – Я пристально всмотрелась в экран. То, что первоначально было принято мною за дефект на снимке, на поверку оказалось огромным родимым пятном на руке мальчишки. – Смотри, у него такое же пятно, как у…

Договорить фразу я не успела – сознание погрузилось в сумрак.

* * *

– Значит, это ты… Но почему? Зачем?

– А ты не догадываешься?

– Догадываюсь, конечно. – Я пожала плечами и тут же сморщилась – любое движение отзывалось резкой болью в висках. – Чем ты меня?

– Пепельницей. Прости, но ты не оставила мне выбора. Не мог же я ждать, пока ты своему дружку Максимке доложишь? Тут даже он два плюс два сложит.

– Тут любой сложит. Наследство?

– Ну конечно.

– Дай попробую угадать. Старик все тебе обещал? Хотя нет… С чего бы? Наверное, матушке твоей, дворничихе Клавдии, да?

– Да. – Илья (хотя какой он Илья?) достал из пачки сигарету, эффектно щелкнув по ней пальцем. Как я любила этот его жест когда-то! Щелкнув зажигалкой, глубоко затянулся, откинулся на стуле, положив ногу на ногу. Пока я была в отключке, он перетащил меня на стул и крепко связал по рукам и ногам, так что и думать нечего было о побеге. Это только в кино герои умудряются высвободиться, достав чудом зубами из сапога нож. Но, во-первых, на мне, кроме нижнего белья, ничего не было, а во-вторых, я как-то не додумалась запастись холодным оружием. Да и толку от него сейчас?

– И что теперь? Убьешь меня?

– Нет, ну что ты, любимая. Как можно? Мы же не чужие люди, в конце концов. Кроме того, твой дружок легавый… – Илья запнулся, увидев выражение моего лица. – Прости. Ты права – дикая пошлость. Веду себя, как сериальный злодей. – Он провел рукой по волосам. – Арин, ты пойми. Мне самому все это очень не нравится. Очень! Но на кону такие бабки. И чего тебя только понесло к этой старухе? Ушлая тетка, всегда ее терпеть не мог. И старик этот… Никак не сдохнет. Уж сколько на ладан дышит, мать извелась вся, а он никак.

– Ну а ты что же? Помог бы. Опыт-то есть. На Ольге потренировался.

– Брось, думаешь, я хотел ее убивать? Но что мне оставалось делать, а? Головайский ведь все матушке моей отписал. За преданную, так сказать, службу. А потом… Дебил чертов. Из ума он выжил, не иначе. Сын ему стал покойный являться во сне, видите ли. Стыдить, что кровинушку его без внимания оставили. Ну, старик и передумал. Взял и переписал все на пацана. Да и бог бы с ним – завещание мой старинный дружок оформлял. Мы с ним договорились обо всем, да только придурку этому старому пришла в голову гениальная идея Ольшанскую осчастливить. Сама понимаешь – та уж своего бы не упустила. Нотариус в отказ, разумеется. На фига ему эти скандалы, интриги, расследования. Вот и пришлось сделать то, что сделал. Думаешь, я хотел? Думаешь, мне это удовольствие доставило? Я ведь договориться с ней поначалу планировал. По-хорошему. Потому и к тебе на работу устроился. Чтобы к Ольге подобраться.

– И как, удалось?

– Не поверишь, но да.

– Отчего же не поверю? Мне ли не знать о силе твоего обаяния? – Горькая усмешка тронула мои губы. – Уверена, Ольшанская пала к твоим ногам перезрелой грушей довольно быстро.

– О да! – Ганин рассмеялся. – Долго уговаривать не пришлось. Конечно, я не был героем ее романа – скромный помощник блогера на окладе. Таким перед подругами не похвалишься, с таким на обложку глянца не попадешь. То ли дело Котов.

– Ого! Да ты ревнуешь! По-прежнему.