Убийство по брачному объявлению

Макс постучал по клавиатуре, и на экране возникли какие-то странные значки — то ли греческий, то ли древневавилонский алфавит.

— Попорчено все, — качал головой Макс, тем не менее все щелкая и щелкая клавишами.

Значки сначала превратились в цифры, а потом вдруг в строки русских букв.

Только каша была из этих букв несусветная.

Впрочем, Ирина, Клавдия и Игорь все равно подались к экрану.

— «…накомилась…» Познакомилась? — разгадывала вслух Дежкина. — «…завтра купить полкило…» Чего купить? «…дный вечер…» Трудный?

— Чудный, — подсказала Ирина.

— Нудный, — вставил Игорь.

— «…Арт…сме……доты…» Что? Макс, сделай что- нибудь, а?

— Артур смешно рассказывал анекдоты, — попыталась угадать Ирина.

— Похоже. Похоже. «…МГ………меет… в Интер… чат ТРИДЦАТЬ +». Нет, я не могу понять.

— МГУ имеет в Интернете чат… — медленно проговорил Игорь.

— Тридцать плюс! — выпалили почти хором Ирина и Клавдия.

— Или МГПИ? — сомневался Игорь.

— Нет, МГУ — точно!

Клавдия и Ирина заговорщицки посмотрели друг на друга.

Аббревиатура МГУ встретилась еще несколько раз. Артур скоро стал Ариком. Почему-то очень хорошо сохранились восклицательные знаки. Но ни адресов, ни телефонов, ни чего-то более конкретного вычитать из потертого, как древний папирус, текста было нельзя.

Потом Макс загрузил еще несколько файлов. Тут были рецепты каких-то кремов, результаты косметических сеансов… Попались неизвестные стихи. Клавдия подозревала, что их написала сама Лина.

Одно предложение, впрочем, из всей этой каши сохранилось отлично:

«Я СЧАСТЛИВА!!!»

— Все, — сказал Макс.

— Как все? — растерялась Клавдия. — Это все? Чтоб твоему ботанику эти окорочка поперек горла встали!

— Ма, он и так сделал невозможное.

— Да, это правда, — подтвердила Ирина.

— Но в таком случае зачем этому подонку было вытирать всю память?

— На всякий случай, — пожал плечами Макс.

— Неужели все?

— Ну тут есть еще заставка. Ты хочешь заставку посмотреть? — раздраженно спросил Макс.

— Что такое заставка?

— Это картинка такая, — пояснил Игорь. — Когда компьютер включают, она появляется.

— Ну, к примеру, у нас на компьютере, — сказала Ирина, — щит и меч.

— Понятно, — вздохнула Клавдия. — А Лина мне говорила, что…

— Ма, восстановлено только девятнадцать процентов памяти. Если что и было стоящее — теперь это уже не увидишь.

Клавдия встала.

— Ну ладно, и на том спасибо. Пошли, Ирина. Счастливо оставаться.

Они уже дошли до двери, как Клавдия вдруг остановилась.

— Слушай, а откуда у нас этот щит и меч?

— Ну, туда все что угодно можно вставить. Рисунок любой, картинку, фотогра…

— Макс! — закричала Клавдия. — Давай заставку!

Только бы она оказалась права! Клавдия вцепилась в спинку стула, на котором сидел Макс, и мысленно молила Бога: «Сделай так, чтобы я оказалась права!»

С заставкой сын возился намного дольше. Значки сменялись цифрами, цифры вдруг пропадали. Снова было черное поле.

— Не хочет загружаться. Не получится, — говорил Макс, но снова и снова пытался раскрыть файл!

Он чувствовал, как вибрирует его стул, он знал, как волнуется мать, правда, пока еще не понимал — из-за чего.

Только на седьмой раз цифры сменились не черным экраном, а поползла вдруг сверху цветная полоса.

Клавдия чуть не вскрикнула.

Это была фотография.

Черные вьющиеся волосы, высокий лоб, карие глаза, слегка горбатый нос…

И полоса остановилась.

— Что? Что такое? — прошептала Клавдия, словно боясь вспугнуть компьютер.

— Все, — сказал Макс. — Теперь точно все.

21.42–23.49

Когда Клавдия, одетая элегантно и даже несколько изысканно, выходила из дома, Федор делал вид, что читал газету.

— Я по делам, — сказала Клавдия, хотя Федор ни о чем ее не спросил.

«Какой-то он странный стал в последнее время, — мимоходом подумала Клавдия. — Завтра обязательно с ним потолкую».

Они договорились встретиться с Ириной на выходе со станции метро «Университет». Клавдия всю дорогу рассматривала цветной снимок Артура. Макс переписал файл на дискеты и дома вывел его на цветной принтер. Клавдия и не знала, что возможны такие чудеса.

Конечно, по такому снимку найти человека — большая проблема. Но главное — на нем были глаза. Глаза нельзя изменить. Рот все время меняется, а глаза — никогда. Клавдия знала теперь цену всем этим гиперболам — «глаза смеются, глаза грустят, глаза блестят». Вранье. Глаза присвоили себе то, чего никогда делать не умели. Они всегда оставались нейтральным дополнением лица, которое — да, может и смеяться, и грустить и светиться счастьем.

Ирина тоже сегодня оделась по-другому — тоже элегантно, с большим вкусом.

Клавдия отдала ей второй экземпляр снимка, и они зашагали к высотному зданию МГУ.

— Кто-то должен знать хотя бы, как с ним связываться, — вздохнула Клавдия.

— Я знаю, — сказала Ирина. — Вернее, догадываюсь. — Помните, она писала «чат». Это такое место в Интернете, где люди встречаются и разговаривают друг с другом. У МГУ есть свой чат.

— Так чего мы тогда идем на этот проклятый вечер? — остановилась Клавдия.

— Именно для этого и идем. Узнать, как с Артуром связаться.

— Так по Интернету же, ты сама сказала, — неуверенно проговорила Клавдия.